Галина
Ругать ли ребенка за то, что он упал и ему больно? Безусловно, нет. Объяснить, почему он упал, — возможно. Пожалеть — обязательно. Но ругать, выдавая свой испуг за родительскую строгость, все же не стоит. Ругать надо за то, что ребенок нарушил ваш запрет бегать там, где, скажем, скользко. И то только в том случае, если этот запрет был. Не стоит бросаться на него коршуном: «Ты что, не видишь, что тут скользко?! Ты почему упал?» — притом что минуту назад вас совершенно не интересовало, где он бегает и что делает. Можно подумать, он хотел упасть и ушибиться.
Так же и с двойкой. Ругать (вернее, не ругать, а порицать) имеет смысл за несделанное домашнее задание, за лень, за хамство или грубость. Но не за то, что ребенка уже наказали плохой отметкой. Это может казаться мелочью, но это очень важная мелочь. В противном случае ребенок от вас получает сигнал: «Не попадайся! Прячь двойки!» — а вовсе не тот, что вы хотели донести: «Не ленись!»
Для всех очевидно, что разговаривать с ребенком лучше до того, как он двойку получил, чтобы полученная оценка была закономерным результатом. Но ведь за всем не уследишь.
Вообще, для ребенка существует только один вид поощрения или порицания. Это мнение значимого для него человека. Ведь что такое эта пресловутая двойка? Это оценка учителем действий ученика. Если учитель — авторитет для ребенка по той или иной причине, то двойка сама по себе уже наказание хуже не придумаешь. Если учитель для ребенка не авторитет, то двойка не работает. Тогда, как правило, педагог попробует привлечь вас в качестве авторитета, что в определенном смысле говорит о том, что он в данной ситуации беспомощен. И дальше идет вопрос об учителе и о том, как ему действовать в подобной ситуации.
Учеба — это прежде всего обязательства ребенка перед школой (если не существует отдельного договора в семье на этот счет). Странно было бы, если бы вы вернувшегося с работы мужа отчитывали, что он что-то на работе не сделал, поленился.
Если же ребенок провинился лично перед вами (неважно как — двойка, которую обещал вам не получать, порванные штаны или что-то еще), а вы уверены, что ваше мнение для ребенка важно, то лучше рассказать ему про свои чувства. У психологов есть термин «Я-сообщение». То есть вы не говорите, что ребенок плохой. Вы сообщаете, что расстроились из-за его поступка. Например: «Я расстроен, что ты не хочешь потрудиться», или: «Мне было очень стыдно, когда учительница рассказывала, что ты сделал», или: «Мне грустно, что я не могу рассчитывать на тебя». «Я-сообщение» потому так и называется, что вы говорите про себя, про свои эмоции. Только при «Я-сообщении» надо очень четко себя контролировать, чтобы это сообщение не перешло снова в ругань. Вроде: «Я очень расстроена тем, что ты такой плохой, бестолковый, мы с отцом день и ночь работаем, чтобы ты…» — и так далее.
Важнейший критерий в этом разговоре — честность. Вы искренне делитесь своими переживаниями, не противопоставляя себя ребенку и ставя его в достаточно взрослую позицию: «Есть проблема, и ее надо решить». Плюс к этому укрепляете свой контакт с ребенком. Конечно, если контакт есть. Если контакт потерян, любое «Я-сообщение» бессмысленно. Ребенок к каждому вашему «мне грустно» будет добавлять (мысленно или вслух): «Мне-то что с того?!» И будет в определенном смысле прав: если вам нет дела до его детских переживаний — с какой стати он будет нагружать себя вашими, взрослыми?
Мое глубокое убеждение, что если контакт с ребенком утерян, если ребенок перестал вам доверять, то думать надо о том, как этот контакт восстановить, а не о двойках.
Это как болезнь. Если это просто кашель, то надо лечить его. Если лечение не помогает и кашель становится хроническим, то дело уже не в кашле, это всего лишь симптом чего-то более опасного и серьезного. И надо это серьезное диагностировать и лечить. Глядишь — и кашель тогда сам пройдет.