Каким вы помните своего отца? Авторитетным? Сильным? Или подавляющим и пугающим? Вечно занятым на работе и расслабляющимся бутылкой пива после напряженного трудового дня? Или он покинул семью, и его вообще не было рядом? Или вы были по-настоящему близки?

Эмоциональная близость с отцом – это большая редкость. Это горько, печально, но это так. Жизнь мужчины полна напряжения, борьбы, и ответственности. Само общество ставит перед ним задачу быть сильным и обеспечивать семью. Никого не волнует – хочет он или нет, есть у него силы или нет. Он обязан. Так жили наши отцы и наши деды. Им тоже приходилось пахать, дабы не прослыть никчемными, немужественными. О! Это один из самых сильных мужских страхов - ярлык «он не мужик».

И общество это очень даже поощряет – кому нужны эмоциональные мужчины, любующиеся цветком или бабочкой? А кто будет зарабатывать деньги? Ну уж нет – бери кувалду – и вкалывай.

Но, поскольку в эмоциональном плане мужчина мало отличается от женщины, т.е. он тоже обладает чувствами, ему приходится очень туго. Мальчик – так же как и девочка - хочет любви и признания, боится, плачет, горюет. Но уже с самых ранних лет он получает очень твердое родительское послание: «Этого делать нельзя». По-мужски – это быть стойким, не показывать страх и слезы. Так мальчику начинают кастрировать его эмоциональность. В крайнем случае (хоть это и неприятно), ему разрешено немного позлиться. Но только не на «священных коров» - не на родителей. Но и это не беда – есть братья-сестры, одноклассники, в конце концов, куда можно почти легально пристроить накопившееся напряжение.

И вот уже усвоенные убеждения он начинает считать своими. Через некоторое время он и сам начинает презирать «телячьи нежности», уворачиваясь от материнских объятий и поцелуев. Ему уже невозможно признаться даже себе, что он испытывает страх или неуверенность. И, подавляя свою эмоциональность, он не в состоянии принять чужую – даже чувства своего ребенка.

Один из самых трудных моментов во взаимодействии отца с ребенком – это эмоции последнего. Когда малыш плачет, закатывает истерики или злится, отец часто впадает в ступор или в ярость. Он не может иметь с ними дела и перекладывает всю ответственность на мать: «Сделай что-нибудь, чтоб он замолчал»! Так его заставляет поступать собственная беспомощность – ведь он не в контакте с собственными чувствами.

Что мы приобретаем благодаря отцу?


Психологическая задача отца – зашита и признание. Если отец готов защитить малыша – от крикливой тетки, больших ребят или злой собаки, это породит в нем уверенность: «Мир на моей стороне. Я защищен». Впоследствии такой человек будет сам отстаивать себя – с любыми людьми, посягающими на его границы. И речь сейчас идет не столько о физической самообороне, сколько об уважении своих прав - например, не делать того, что не хочешь.

Увы, мы чаще встречаемся с тем, что отец номинально присутствует, но не выстраивает никаких эмоциональных отношений с ребенком. Отцы работают. Они очень заняты добыванием хлеба насущного. И…всячески избегают эмоционального контакта со своими детьми.

Но для ребенка присутствие в его жизни отца также важно, как и матери. Как было сказано выше, без веры отца в своего ребенка он (ребенок) не сможет почувствовать свои права и мужественно отстаивать их. В глубине души он остается робким и испуганным, мечтающим о том, чтобы кто-то более сильный защитил его.

Признание – вторая важнейшая задача. Именно отец формирует у ребенка ощущение «Я смогу, у меня получится». Признание – это не что-то особенное. Это всего лишь решение взять детей с собой на рыбалку (своеобразное посвящение в мужскую компанию повышает их самоуважение) или согласиться ответить на их вопросы (признание их ценности) или подбодрить, когда у них что-то не получается (помогает им ощутить веру в себя). Из таких простых вещей ребенок способен сделать вывод, что он ценен, уважаем – а значит, его уважает весь мир.

Проблемы начинаются, если отец конкурирует с детьми, не делая скидку на возраст; обвиняет, контролирует, обесценивает.

Поле конкуренции может быть самое разное – интеллект, например. «Ну-ка, скажи, сколько будет девятью восемь»? – спрашивает он у первоклашки. Получив неверный ответ, радостно называет правильный, всем своим видом демонстрируя, что именно он в семье самый умный. Другое конкурентное поле – игра, спорт. Некоторые отцы, не скрывая злорадства, обыгрывают своих отпрысков, выражая в этой неравной борьбе свое превосходство.

Случается и так, что как бы ребенок ни старался, чтобы он ни делал, он не может заслужить уважение отца. Хорошо учится – «Можешь лучше», делает успехи в спорте – «Ты еще не олимпийский чемпион», старается помогать по дому – «Мало помогаешь». Рана непризнания может потом болеть всю жизнь. Даже достигнув больших успехов на каком-либо поприще, такой человек будет продолжать слышать теперь уже «внутреннего» отца: «Ты недостаточно хорош».

Ребенок может искать признания у других людей – учителей, приятелей, в последующем – коллег. Но непризнание отца всегда будет напоминать изнутри, что все это – временно. Нужно каждый день доказывать, что ты достоин – этой работы, этого положения в обществе, этого круга. И даже добившись признания, такой человек в глубине души ждет разоблачения – так говорит критикующий и обесценивающий отец внутри него.

Человек, которому посчастливилось иметь признающего его ценность отца, не нуждается в каждодневном доказательстве того, что он достоин уважения. Он уважает сам себя, не лезет из кожи вон, и не заглядывает в чужие глаза, надеясь разглядеть там интерес к себе. И, увы, это огромная редкость.

Особенно тяжелые последствия наступают, если отец проявляет насилие – физическое, эмоциональное, сексуальное. Тогда и мир, который получает в наследство ребенок – это очень опасное место, где сильный всегда прав и может сделать с тобой все, что захочет. Насилие отца опасно еще и тем, что, несмотря ни на что, он остается важнейшей фигурой, которая, в представлении ребенка, любит его. Так любовь навсегда оказывается связанной с насилием. Впоследствии он сам может проявлять насилие в любви или, например, создавать пары с подавляющими людьми. В его понимании, или «картине мира», как говорят психологи, если нет насилия, то нет и любви.

Трагедия такого наследия заключается еще и в том, что непризнанный и незащищенный ребенок не может психологически вырасти. Другими словами, под оболочкой взрослого продолжает жить маленький мальчик или девочка, которые по-прежнему ищут защиты и признания у архитипических носителей власти и авторитета - государства, начальника, президента.

Что случится, если мальчикам позволят плакать?


Когда мальчики плачут – от обиды, досады, потери – они (так же как и девочки) учатся проживать свою боль. На психологическом уровне это означает: «Да, со мной произошла неприятность, и я имею право отгоревать свое несчастье». И тогда даже сильное и трагическое событие начинает терять свою силу. Появляется энергия для того чтобы жить дальше.

Это психологический закон, и никому еще не удавалось обойти его без потерь. Если мальчик или девочка, мужчина или женщина не позволяют себе проживать свою боль – и хуже всего – отрицать ее, то придется за это дорого заплатить. На удержание боли тратится огромное количество душевной энергии.
Насилие над собой рождает много злости, которую надо куда-то девать. Злость – это очень сильная энергия, которая не может рассосаться сама по себе. Все деструктивные модели, описанные выше, берут свое начало в самоподавлении.

Посудите сами – откуда возьмутся у такого человека силы сочувствовать кому-либо, хотя бы и собственному ребенку?

Вот и остается только – вкалывать – потому что должен, расслабляться с пивом – потому что невозможно жить в постоянном напряжении, и выплескивать эмоции только на футбольном матче.

Принять мальчика с его эмоциями – значит обеспечить его душевное здоровье и более полноценную взрослую жизнь.

Если его ценят, уважают – он также будет ценить и уважать. И если ему не приходилось удерживать и подавлять свои чувства, он не будет требовать этого и от своих близких. Только уважая себя, мы способны проявить уважение к другим людям.

Разве не этого мы все хотим?