"Мы с дочкой — подруги, она мне всё-всё доверяет", — хвастается дочь, но я вижу большие проблемы

Моя дочь Лида всегда гордилась тем, что у неё с Настей, моей внучкой, сложились почти дружеские отношения. Она искренне радуется этому и, кажется, совсем не замечает, что Настя уже перестала воспринимать её как взрослого и авторитетного человека.

Для Насти мама — скорее подруга, с которой можно спорить, игнорировать просьбы и делать по-своему. Иногда, в редких случаях, она прислушивается, но только там, где это для неё не принципиально.

Я считаю, что доверие между родителями и детьми — это прекрасно, но нельзя путать его с излишней свободой и отсутствием правил. Родители должны оставаться авторитетом и задавать границы, иначе воспитание превращается в хаос. В нашем случае Лида, похоже, сама не готова брать на себя ответственность взрослой женщины и ведёт себя скорее как ровня Насте, чем как мать.

Когда Настя была маленькой, Лида была настоящей мамой — заботилась, контролировала, направляла. Но с возрастом девочки она всё больше отпускала ситуацию, позволяя Насте делать всё, что та хочет. Лида с гордостью говорит, что они с дочерью подруги и что Настя ей доверяет. Но доверие без уважения и контроля — это не воспитание. Настя отказывается слушаться, а Лида не может или не хочет требовать уважения.

Со стороны кажется, что в доме живут две подростка, которые постоянно спорят и соперничают. Настя игнорирует мать, может даже послать её — пока без грубых слов, но этот рубеж уже близок. Лида же часто обижается, устраивает истерики и меняет решения, словно боится потерять контроль, но при этом теряет уважение дочери.

Настя считает себя взрослой и самостоятельной, ходит на ночёвки, пропускает школу, активно общается с мальчиками и рассказывает обо всём матери. Лида гордится, что «в курсе», но не знает, как повлиять на дочь. Она боится, что если начнёт требовать, Настя закроется и перестанет доверять.

Мне страшно за внучку. Подросток — это ребёнок с завышенной самооценкой, и без чётких рамок и правил она может попасть в неприятности. Лида же боится с ней поссориться и не ставит серьёзных границ. Они ругаются из-за мелочей, но серьёзных разговоров избегают.

Когда я пыталась вмешаться и дать совет, обе меня оттолкнули — "не лезь, мы сами разберёмся". Но я вижу, что ситуация выходит из-под контроля: Настя уже под наблюдением школы, и главная тревога Лиды — чтобы внучка не забеременела и не навлекла беду на семью. Она говорит, что ребёнка они вырастят, но боится, что это случится слишком рано.

"Дочке всего пятнадцать!" — говорю я. Но Лида отвечает, что времена изменились, и она не может держать дочь под замком.

Я понимаю, что дружба с ребёнком — это хорошо, но она не должна заменять воспитание и авторитет. К сожалению, назад уже не вернёшься. Если Настя дойдёт до конца школы без серьёзных проблем, можно будет считать, что Лида справилась. Но сейчас ситуация вызывает у меня тревогу и беспокойство.