Насилие над детьми в благополучных с виду семьях может иметь самые разные формы. Одна из таких форм – забота о чистоте и нравственности путем подавления малейшего проявления сексуальности в детях. Результатом такой родительской заботы бывают сломанные судьбы, личная неустроенность и даже психические расстройства.

Эксгибиционист


В подготовительной группе детского сада трое детей замечены в привычке мастурбировать во время тихого часа. Двое из них (мальчик и девочка) покрутятся-покрутятся и засыпают, но один так упорно делает свое дело, перевернувшись на живот, что натирает себе до красноты мужское достоинство. Молодая воспитательница, испуганная видом этой сардельки, рассказывает о своих наблюдениях папе мальчика, который пришел забирать сына. На следующий день 6-летний Саша приходит в садик, еле переставляя ноги. Ребенка осмотрели – на попе вспухшие следы папиного ремня.

Возмущенная воспитательница говорит отцу: "Разве я сказала вам это для того, чтобы вы избили ребенка? Я сказала, чтобы вы как-то отвлекали его от этого занятия. Бедный малыш!"

Папа в еще большем возмущении отвечает: "Я его еще жалеть должен? Слышал я про этих онанистов – по кустам со спущенными штанами шастают, женщин пугают! Нет, я из него это привычку сейчас выбью!"

Воспитательница напрасно пытается объяснить папе разницу между онанизмом и эксгибиционизмом. Молодой мужчина резко обрывает ее: "Не мешайте мне воспитывать сына!" С этого дня Саша периодически приходит в садик со следами побоев. Няня одобрительно кивает – она на стороне отца. А как иначе отучить?

Я думала, что я одна такая в мире


30-летняя женщина вспоминает, как в детстве мать пыталась ее отучить от привычки заниматься онанизмом.

"Тактика была такая: она все время старалась меня уличить в этом, застать врасплох, чтобы пристыдить и больно отшлепать. Например, среди ночи внезапно входила в комнату и включала свет. Если я жмурилась (значит, не спала), она сбрасывала меня с постели на пол, потянув за простыню, пинала ногами. Или из своей спальни кричала мне: "Света, где руки?" Если я не сразу хлопала в ладоши, она ругалась. В общем, постоянно давала мне почувствовать, что я плохая, гадкая девчонка, с которой никто не захочет дружить, если узнает.

Но это все ерунда, здесь ее хоть как-то можно понять. Я не могу понять другого. Она ни разу не сказала мне, что у других детей тоже бывает эта привычка.

Мне было лет десять, когда я научилась "шифроваться", и она от меня отстала. Но меня саму страшно мучило то, чем я занимаюсь по ночам. Я панически боялась, что узнают подружки. Я даже хотела пойти к врачу, чтобы спросить, что со мной такое (помню фразу, которую я заготовила в 13 лет: "Доктор, я себя … трогаю. Что это может быть?!" Представляю себе реакцию доктора). Только в 14 лет я случайно, из анекдота, который рассказала подружка, узнала об онанизме. Какое это было облегчение! Ведь я думала, что я одна такая в мире, что у меня неизвестное психическое заболевание. Эти страхи стали причиной низкой самооценки в юности. До сих пор я многого стесняюсь в интимных отношениях, потому что подсознательно боюсь, что вот именно сейчас мама ворвется в комнату и включит свет".

Коля-Золушка


В семье растут два мальчика: старший Коля – тихоня, младший Вовка – хитрец. Мать помыкает сыновьями, заставляя их делать всю домашнюю работу (живут в частном доме). Пока полы не помыли, угля не принесли, посуду не вымыли, картошку не начистили, забор не покрасили – со двора ни ногой. Такое трудовое воспитание наверняка дало бы свои положительные плоды и помогло мальчикам в дальнейшей жизни, но беда в том, что все это делает один старший. Младший сразу после школы убегает играть в футбол и возвращается к приходу матери с работы (отец не в счет, он такой же мямля, как Коля). Не дай боже, что-то не сделано, мать хватает Кольку как старшего за чубчик и таскает по кухне или по двору – где застанет. Сын морщится от боли, но покорно молчит, не выдает брата. Вовка заранее плачет, чтобы его не трогали. И так все время Соседи осуждают Галю, но не вмешиваются. Безответного Кольку на улице зовут Коля-Золушка.

Братья выросли, Коле 17, Вовке 15. Младший уже с девчонками гуляет, а старший все время дома. Мать на дискотеку не пускает, да и друзей у Коли нет – не завел в детстве, некогда было. А Вовка наврет, что у них в училище не дискотека, а серьезное мероприятие, встреча с ветеранами, явка обязательна – и был таков. Еще и деньги у матери выманит – на цветы ветеранам.

Мать теперь нашла новую забаву – ругать сыновей за пятна на простынях. Вовка в этом меньше замечен – ведь он уже нашел подружку, а Коля только в эротических снах девушек целует. Мать забрала у него постельное белье и кинула какую-то дерюгу на кровать. Вовка издевается над братом, Коля плачет, накрывшись дерюгой.

Коля работает с отцом на заводе, всю зарплату до последней копейки отдает матери. Как-то раз ребята позвали в компанию с девушками, скидываться надо было по сотне. Коля спрятал одну бумажку в отворот шапки и пошел сначала домой – зарплату матери отдать. Мать деньги пересчитала – а где еще сотня? Коля сказал, что в этом месяце меньше заплатили. Тогда мать стала бить сына скалкой по голове – он не выдержал и отдал деньги. И, конечно, никуда уже не пошел. С разбитой башкой Коля-Золушка попал в больницу – на следующий день с работы отправили. Диагноз – сотрясение мозга.

Как-то одна соседка заикнулась, что нехорошо сына так обижать, он молодой, ему погулять охота. Так Галя рот раскрыла – не ваше собачье дело, мой сын – что хочу, то и делаю с ним! Еще не хватало, чтобы он мои деньги на девок тратил!

Больше Колю в компанию никто не приглашал. Через два года он начал заговариваться. Его уволили с работы, дали инвалидность. Копеечную пенсию мать всю забирает себе, хотя Коля просит купить ему на эти деньги велосипед…

Папа-гинеколог


У десятиклассниц Ани и Юли папа – врач-гинеколог. В спальне родителей за ширмочкой стоит обшарпанное гинекологическое кресло (папа забрал списанное в поликлинике). Каждую пятницу перед ужином девочки проходят осмотр на дому. Эту повинность для них ввели 4 года назад, когда им исполнилось по 11 лет. Цель – контроль целомудрия и личной гигиены. Мама следит за тем, чтобы дочки ежедневно тщательно мылись, заходит в ванную, проверяет. Девушки давно мечтают избавиться от унизительных медосмотров в семье и визитов матери в ванную, но не знают, как это сделать. Родители их не бьют, не морят голодом, нормально одевают, даже не запрещают ходить на школьные дискотеки. Кстати, сразу по возвращении с дискотеки – обязательный осмотр на кресле. Пусть при общении с мальчиками дочки все время помнят, что отец узнает обо всем в тот же вечер.

Юля ненавидит клеенчатую ширму и это кресло. Ей кажется, что отец добился своей цели – никогда в жизни ей не захочется лечь в постель с молодым человеком. От одной только мысли, что придется принять такую же позу, как на кресле, Юля цепенеет. Желая положить конец "домашней гинекологической практике" отца, она рассказывает обо всем маминой подруге – умной понимающей женщине и просит ее поговорить с мамой, объяснить ей, как постыдно то, что делает отец.

Тетя Алла внимательно выслушала, успокоила Юлю, сказав, что пусть она так не переживает, ничего стыдного в этом нет, ведь во время осмотров отец ведет себя как врач, а не как сексуальный маньяк. Просто он знает статистику абортов и половых болезней среди малолеток, вот и переживает за своих дочек, пытается с помощью постоянного контроля уберечь от ранних контактов с юношами. "Если бы твой папа был стоматологом, ты бы лечила у него зубы? – спросила она. – Ну так это то же самое".

Убитая такой реакцией взрослого человека, Юля поняла, что теперь не посмеет обратиться за помощью к кому-то еще, но и за ширмочку больше не пойдет. Дома в тот же день она наглоталась разных таблеток и заснула. Через час испуганная ее стонами Аня вызвала "скорую". В больнице Юле промыли желудок, поставили капельницу. Когда через три дня ее выписали, отец впервые в жизни избил дочь. Оказывается, ее "предсмертную записку" в кармане халатика нашла медсестра и передала маме.
В записке было написано: "Я больше не могу так жить. Мой отец каждую неделю заставляет меня и сестру заниматься с ним сексом. Когда мы отказываемся, он нас пытает – наполняет ванную и удерживает наши головы под водой, подолгу не давая дышать. Мне уже все равно, спасите Аню!"

Единственное занятие, для которого не требуется "корочки" или навыков работы – воспитание собственных детей. Кто доверил родителям их ребенка? Никто. Разве что Бог. Так, может, нам всем при общении с детьми надо хоть иногда бояться Бога?