А если пастырь – недобрый?

По роду работы своей в епархиальном отделе я часто вижу семинаристов. А кое-кого из них знаю и поближе. Ребята производят разное впечатление, конечно, но нет среди них такого, на которого я смотрела бы без тревоги. Мальчики, мальчики, знаете ли вы, что от вас потребуется?..

Нет, я не про знание Устава и Священного Писания. И не про доставание денег на строительство и благоукрашение храмов. И не про моральный облик даже. Я – про доброту.

Готовы ли вы к тому, что вам нужно будет всегда – до конца дней – при любых обстоятельствах вашей собственной жизни – при любом состоянии вашей нервной системы – быть добрыми? Никакой экзамен не проверит вас на эту способность. Даже и блестящая защита дипломной работы ровно никак не свидетельствует о ней.

Апостол Петр негласно завещал нам всем не ручаться за собственную верность в случае угрозы мученичества. Он в свое время сделал эту ошибку, а потом услышал крик петуха. Но за «обычную», т.е., не подвергающую нашу жизнь опасности доброту ручаться нельзя точно так же, как и за предсмертную верность. Кукарекнет - и содрогнешься, увидев, каким оказался человеколюбцем. И начнешь, чего доброго, оправдываться: «Да ведь достали!.. Я один, а их сколько на мою голову!.. » и тому подобное.

Конечно, это ко всем нам относится, а не только к семинаристам. Все мы призваны к любви (а доброта, по сути, то же самое), и все на поверку немощны. Но недоброту мирянина можно пережить. Она ранит, да, но не так глубоко все же, как недоброта священника. Последняя может убить в человеке веру. Или – навсегда оттолкнуть его от Церкви. Особенно если этот человек только-только переступил ее порог.

Впрочем, верно – обращать этот текст только к семинаристам или к очень молодым клирикам мне хотелось бы меньше всего.

Его хотелось бы обратить еще и к тем людям, которым случилось нарваться. Столкнуться, то есть, с недобротой конкретного батюшки. Как случилось намедни автору этих строк. Не надо особой проницательности, чтобы об этом последнем обстоятельстве догадаться. Нетрудно догадаться также и о том, что это произошло с автором не в первый раз, и вряд ли в последний. Как и с вами, пострадавший читатель. Мы не дети, мы не можем рассказывать друг другу сказки. Мы прекрасно знаем, что среди наших священников есть сколь угодно разные люди. Да ведь каждый человек, отдельно взятый – он тоже сколь угодно «разный». Много всякого в нем живет, и по-разному все это может проявляться в разных обстоятельствах. Потому даже и весьма сердитых и резких батюшек нужно различать. Кто-то действительно подломился под тяжестью обстоятельств, смертельно устал, сорвался с нервов – его можно понять и простить. А от кого-то лучше просто держаться подальше. Благо священников нынче не так уж мало, и – вот что важно знать – вы всегда можете найти пастыря, соответствующего сану. Небезгрешного, конечно – без греха един Бог – но искреннего в вере, доброго и ответственного. Не подумайте в пылу обиды, что таких нет. Они есть, а среди них есть люди удивительные - те, кем жива Церковь. Они в большинстве случаев незнамениты и видом не величественны. Именно поэтому мы их недооцениваем. А кое-кого оценим, потеряв. Вот о чем нужно помнить – в пылу возмущения, спонтанно распространяемого, как правило, на всю Церковь.

Можно ли пожаловаться на священника, поведение которого неприятно удивляет? Можно, а когда-то и необходимо – поставить в известность настоятеля (если ваш обидчик сам не настоятель), благочинного или даже правящего архиерея. Но вот чего точно не следует делать – гневно вопрошать «Куда они все смотрят?!» Никакой благочинный, никакой архиерей, будь он сам хоть из чистого золота сделан – не сделает за человека того, что он должен сделать сам: не превратит недоброту в доброту. И не наберет идеально добрых людей ни в каком марсианском заповеднике. Иногда нужно оставить привычку перекладывать ответственность на кого-то вышестоящего. И принять ситуацию как свою. Может быть, даже – как Богом нам посланную. Для того, чтобы мы чему-то научились.

Чему же?...Меньше всего хотелось бы впасть в елейность, в это ложное и всегда, заметьте, притворное смирение: не нам, дескать, батюшек судить, мы сами такие-сякие, так нам и надо, окаянным, и т.д. Раны, наносимые недобротой иного пастыря, таким елеем не зальешь. Но подлинное евангельское "Не судите" (Мф.7,1) ни при каких обстоятельствах в Церкви не отменяется. Не судите – это всегда означает «оглянитесь на себя». Мы возмущены тем, что иерей Н. - плохой священник. Мы правы, мы не можем воспринимать это как норму! Но не попробовать ли нам уж заодно возмутиться и тем, что мы – плохие христиане? С тем же пылом, с той же болью и горечью?..

Нет, с тем же пылом – не получается. Разве что с гораздо меньшим. И почему так?..

Выше я сказала, что недоброта священника может убить в человеке веру или навсегда оттолкнуть его от Церкви. Повторяю: может.

Но не должна.