Сирийские зарисовки: часть 1. Алеппо, Калаат Самаан

Почему именно Сирия?

Выбор был обусловлен довольно обширным списком городов, предлагаемых Аэрофлотом по распродаже билетов. Время акции ограничивалось ноябрем – «низким сезоном» для заграничных поездок. Лететь в пасмурную Европу и тем более Скандинавию в это время года показалось делом неблагодарным. Нужно было выбирать среди южных направлений. Так возникла идея посетить какую-нибудь малознакомую и не освоенную туристическим бизнесом страну. После прочтения нескольких рассказов в интернете выбор пал на Сирию.

4.11.2005
Из Москвы вылетели в 22.30, а в 2.30 приземлились в Дамаске.
Москва с воздуха выглядит великолепно, отчетливо прочитывается радиально-кольцевая структура города, яркой белой точкой сияет храм Христа Спасителя. Общий колорит – оранжевый.

Глубокая ночь. Самолет снижается над Дамаском. Город покрыт сетью странных зеленых светлячков. Вот уже становятся различимы очертания построек. Зеленые огоньки оказываются башенками минаретов…

Паспотрный контроль и получение багажа – без задержек, тут же в аэропорту меняем деньги (200$ = 10830 лир, курс выгоднее, чем в городе) и переходим к залу вылета. На Алеппо в это утро несколько рейсов, ближайший – в 3.30 по местному времени (которое отстает от московского на 1 час). За стойкой никого нет, и приходится побегать, прежде чем удается в ночи отыскать того, кто продаст нам билеты.

2.45 покупаем билеты на рейс до Бухареста, делающий промежуточную остановку в Алеппо, за 2250 лир (45$) на двоих. Паспорта отбирают при посадке в самолет, а возвращают по прилете. Мы к этому готовы и не удивляемся.

В аэропорту поражает обилие маленьких детей, стойко переносящих ночные путешествия. Не только улетающие, но и встречающие приводят с собой малышей.
3.15 садимся в самолет. При посадке в наши паспорта даже не заглядывают, веря на слово, что летим только до Алеппо.
Самолет заполнен на 75%. Полет около 45 минут. Наши рюкзаки почему-то не досматривают, а у арабов тщательно вытряхивают их чемоданы, поражающие воображение своими огромными размерами.

4.30 берем такси до отеля, горячо любимого нашими туристами – «Zahrat ar-Rabie». Меньше 250 лир сторговаться не удается. В машине – настоящий «байрам»: блестящий натяжной потолок, мигание разноцветных лампочек и игрушек – «дискотека без музыки».

Первая предрассветная экскурсия по городу оставляет тягостное впечатление. Всюду серость и грязь. Еще раз, теперь уже с земли, отмечаем зеленую подсветку минаретов.

5.00. Долго стучимся в малоприметную дверь на мрачной безлюдной улице. Глухо, темно. Наконец нам отворяет заспанный портье. Свободных номеров нет. Но есть места на крыше, по 150 лир с человека. Можете подняться, посмотреть. Поднимаемся. Узкая крутая лестница ведет на плоскую, под навесом, крышу. Часть помещения выгорожена низкой перегородкой, с одной стороны – столики «для завтрака», с другой – прямо на полу рядами разложенные матрасы с квадратными подушками, напоминающими диванные. Все же лучше, чем снова отправляться на улицу. Остаемся.



Самодельное хлипкое остекление и шиферный навес не спасают от холода. Ложимся не раздеваясь, укрываемся двумя пледами, благо свободных матрасов много: кроме нас тут спит лишь один «рюкзачник». После утомительной ночи приятно почувствовать под собой горизонтальную поверхность, пусть даже в этих спартанских условиях. На улице 6 С, как в Москве. На «крыше» - немногим теплее.

8.00 просыпаемся от холода и от гула голосов: столики за низенькой перегородкой начинают заполняться народом. Еду приносят с собой, греют чай и кофе. Завтракаем, не вылезая из-под пледов, московскими запасами.

Краткий арабско-русский разговорник:
МархабА! – привет!
ШукрАн – спасибо
Ма ассалЯма – до свидания
Наам (Айуа) – де
Ля – нет
МухабарАт – тайная полиция

После завтрака спускаемся к портье, который провожает нас в освободившийся двухместный номер (450 лир за двоих = 9$). Оставив вещи, мы, вдохновленные, в 9.30 выходим на улицу.

После бессонной ночи состояние нестабильное, решаем заглянуть в первую встречную кофейню. Войдя, сразу ощущаем неловкость: все стулья в этом заведении повернуты не к столикам, а обращены ко входу, и все посетители смотрят на нас. Причина проста: перед широкой витриной стоит телевизор. В этот утренний час кофейня основательно заполнена народом, исключительно мужчинами. Неловко ощущать себя единственной дамой.

Преодолев смущение, садимся и заказываем кофе. К двум наперсткам крепчайшего арабского напитка (100 лир) подают стакан сырой воды. Недоумеваем, но приходим к выводу, что видимо, этой водой надо запивать или полоскать рот.

Когда впоследствии мы также зашли выпить кофе вместе с водителем-арабом, и нам подали один стакан на троих – мы оценили по достоинству здешние представления о гигиене.

10.00 Тут же на улице ловим такси (благо этих желтых машин в городе раз в 10 больше, чем любых других), и пытаемся объяснить шоферу, что мы хотели бы посмотреть базилику св. Симеона Столпника. Шофер не говорит по-английски, но затруднение краткое: в ту же секунду один из прохожих вызывается помочь. Кое-как объяснившись, садимся в машину. Включается счетчик.

Днем слегка потеплело, около 10 градусов. Пасмурно. По сторонам дороги – каменистая, красная земля. Мелькают оливковые сады. Скирды хлопка, затянутые брезентом. Серые одноэтажные деревни. Каменные холмы. Елки, сосны, акации.

Второй день Ураза-Байрама, праздника окончания священного месяца Рамадан. Праздник длится три дня, в стране выходной. На улицах много людей. Вдоль трассы голосуют – и наш шофер, не обращая на нас внимания, то и дело подсаживает попутчиков. Мы восхищены и зачарованы страной, все ново, все интересно. Мы не протестуем. Эти люди не менее интересны нам, чем пейзажи за окном.

Начинает накрапывать дождик. Старуха тащит на веревке через дорогу упирающуюся козу. Водитель бодро болтает с пассажиром, а его сын – мальчик лет 10 с большими выразительными глазами – восхищенно разглядывает наш фотоаппарат.

Дождь усиливается. Полицейские жгут какие-то ящики прямо на мостовой, кутаясь и греясь у огня. Мы едва объезжаем их костер. Дождь все сильнее. Начинает капать откуда-то с потолка. На спину.

11.00 Приехали. Немая сцена. Под дождем на пустыре мокнут две колонны. Никакой базилики впомине нет. Дождь разошелся не на шутку. Надо бы вылезти из машины в липкую красную грязь, чтобы осмотреть достопримечательность, но преодолеть себя трудно. Пытаемся объяснить шоферу, что нам нужно совсем не это. Растерянный шофер, похоже, не знает ни слова по-английски.

Пытаемся нарисовать то, что сами смутно представляем по скудным и нечетким фотографиям. Это не помогает. Долго плутаем по городку в поисках переводчика. Ситуация безнадежная. От местного парнишки узнаем, что это город Sarmada. Разворот. Едем в Алеппо.

Дождь не унимается. Капает со всех сторон. Жмемся к середине сиденья. Водитель снова берет попутчиков: женщину, держащую под мышкой ребенка лет полутора. На нем насквозь мокрая шерстяная шапка и куртка. Он спокоен и равнодушен. Зонтики здесь не в почете.

12.00 Высаживаемся на том же перекрестке в Алеппо, где садились два часа назад. Поездка (около 50 км) обошлась в 600 лир. Бредем в гостиницу, утешаясь приобретенным опытом.

13.00 Вооружившись дождевиками и тщательно разузнав в отеле, как добраться до базилики, а главное, записав ее точное арабское название, предпринимаем новую попытку добраться до Калаат Самаан. Выпитые по пути две кружки великолепного фруктового коктейля поднимают упавшее настроение. За 10 лир доезжаем на такси до автостанции. По записке, где портье написал арабское название города и базилики, нас сразу напрявляют к стоянке маршруток. Арабы набрасываются на подошедшую маршрутку, не соблюдая никакой очереди. Кто-то из местных, видя наше неумение лезть напролом, буквально заталкивает внутрь. Билет на двоих – 47 лир до города Darat Ezze. Водитель предлагает подвезти оставшиеся 7 км до Калаат Самаан за 200 лир (обратно до деревни мы доберемся вдвое дешевле). По пути пытается завязать беседу, интересуется, мусульмане ли мы. Но слов Christians и Orthodox он не понимает. Так и не удается растолковать ему, что мы - христиане.

МасИхи – христиане (буквальный перевод: верующие в Сына Марии)
МуслИм – мусульмане

Калаат Самаан - базилика святого Симеона Столпника

На закате выглянуло солнце, а дождь наконец утих, подарив изумительную двухэтажную радугу. За все мытарства этого дня мы были вознаграждены великолепными снимками. Успели сделать даже по небольшой зарисовке, но быстро замерзли: промокшие ноги не давали расслабиться. Работники музея пригласили выпить чашку чая и погреться у допотопного калорифера, а потом вызвали из деревни развалюху-пикап, на котором мы вместе с ними добрались до остановки маршруток. Быстро смеркается. Все музейные объекты закрываются с началом сумерек, около 16 часов. К 17 становится совсем темно (светает с 5 до 6 утра).

Житие преподобного Симеона Столпника

Святой Симеон родился в пределах Антиохии Сирийской в середине IV века от бедных родителей. В юности он пас овец своего отца. Однажды, придя в храм, он услышал пение заповедей Блаженств (Мт. 5, 3-12), и в нем зародилась жажда праведной жизни. Симеон начал усердно молиться Богу и просить указать ему, как достичь подлинной праведности. Вскоре ему приснилось, что он копает землю как бы для фундамента под здание. Голос ему сказал: «Копай глубже». Симеон стал усерднее копать. Считая вырытую яму достаточной глубины, он остановился, но тот же голос повелел ему копать еще глубже. То же повеление повторилось несколько раз. Тогда Симеон стал копать без-остановочно, пока таинственный голос не остановил его словами: «Довольно! А теперь если хочешь строить, строй, трудясь прилежно, потому что без труда ни в чем не достигнешь успеха».

В центре - округлый камень - все, что осталось от колонны преподобного Симеона

 

Решив стать монахом, святой Симеон покинул родительский дом и принял иночество в соседней обители. Здесь он провел некоторое время в монашеских подвигах молитвы, поста и послушания, а затем для еще больших подвигов он уединился в сирийскую пустыню. Здесь святой Симеон положил начало новому виду подвижничества: «столпничества». Построив столп в несколько метров высоты, он поселился на нем и этим лишил себя возможности прилечь и отдохнуть. Стоя днем и ночью, как свеча в прямом положении, он почти непрерывно молился и размышлял о Боге. Кроме строжайшего воздержания в пище, он добровольно переносил много лишений: дождь, зной и стужу. Питался он размоченной пшеницей и водой, которые приносили ему добрые люди.

Его необычайный подвиг стал известен во многих странах, и к нему начало стекаться множество посетителей из Аравии, Персии, Армении, Грузии, Италии, Испании и Британии. Видя его необыкновенную силу духа и внимая его вдохновенным наставлениям, многие язычники убеждались в истинности христианской веры и принимали крещение.

Святой Симеон сподобился дара исцелять душевные и телесные болезни и предвидел будущее. Император Феодосий II Младший (408-450 гг.) очень уважал преподобного Симеона и часто следовал его советам. Когда император скончался, его вдова царица Евдокия была совращена в монофизитскую ересь. Монофизиты не признавали во Христе две природы — Божескую и человеческую, а лишь одну Божескую. Преподобный Симеон вразумил царицу, и она опять стала православной христианкой. Новый император Маркиан (450-457 гг.) в одежде простолюдина тайно посещал преподобного и советовался с ним. По совету преподобного Симеона Маркиан созвал в Халкидоне IV Вселенский собор в 451 году, который осудил монофизитское лжеучение.
Святой Симеон жил более ста лет и скончался во время молитвы в 459 году. Его мощи почивали в Антиохии. Православная Церковь в богослужении, посвященном святому Симеону, называет его «небесным человеком, земным ангелом и светильником вселенной».

Колонна, на которой когда-то подвизался святой Симеон, впоследствии была заключена внутри базилики, которая строилась и достраивалась несколько столетий. Ныне базилика лежит в руинах, а о 16-ти метровой колонне напоминает обточенный ветрами и дождями двухметровый камень на высеченном из скалы основании.

В 17.30 в битком набитой маршрутке доехали до автостанции в Алеппо. Теснота помогла отогреться.
Номер в гостинице оказался таким же холодным, как и «крыша». Горячей воды нет, стены и пол каменные, окно без стекла, закрывается кривыми фанерными ставнями. Пришлось провести профилактику простуды горячительными напитками, предусмотрительно купленными в Duty Free.

Перед сном еще раз вышли на улицу – выпить восхитительный фруктовый коктейль. На улицах полно народу, гуляние.

О людях

Мужчин красивыми не назовешь. Большинство – в европейской одежде. Реже – в красно-белых платках-«арафатках» на голове. Еще реже – в длинных бурых «туниках», или халатах - традиционной арабской одежде.

Среди женщин много очень красивых. Некоторые укрывают черной паранжой лицо, при этом, не стесняясь, приподнимают ее не только когда проходят паспортный контроль, но и если хотят что-нибудь получше рассмотреть. Другие (довольно редко) укрывают черным платком только нижнюю часть лица, оставляя открытыми глаза. Остальные (подавляющее большинство) носят только обязательный платок – хиджаб, тщательно скрывающий волосы. Он может быть черным, или любого другого цвета. Часто используют два платка, один закрывает лоб, второй – собственно голову.

Некоторые женщины носят брюки, надевая поверх длинные пальто ниже колен, не застегнутые и с болтающимся поясом. Большинство женщин носят длинные платья, очень красивые и идеально чистые, несмотря на дождь и грязь. Многие выразительно накрашены, но не броско, подчеркивая глаза. Обувь – только на высоком каблуке.

Торговец в мыльной лавке
 

В Сирии наблюдается культ детей. Малышей носят на руках, везде пускают, не одергивают и наряжают, особенно девочек. Ярко и аккуратно, как куколок. Стиль детской одежды – вполне европейский, но с налетом местной орнаментальности. Детская одежда – хорошего качества и недорогая, примерно вдвое дешевле, чем в Москве. Большое внимание уделяют прическам: девочкам заплетают сложнейшие косички с множеством заколок. С самого раннего возраста девочки носят каблучки (никакого понятия об ортопедии!).

Девочки надевают платок лет с 12-13. В этом же возрасте постепенно переходят к взрослому стилю одежды. Те, кто хочет казаться старше, уже с 10-11 лет повязывают хиджаб.

За детьми никто особенно не смотрит: они бегают сами по себе посреди дороги. Самых маленьких несут на руках, колясок тут нет. Мужчины иногда носят детей, если у жены руки заняты другим ребенком. Много детей – идеал мусульманской семьи.

От дождя никто не прячется, редкие мужчины ходят под зонтом, женщины – никогда.

Машины дешевые, преимущественно сирийского производства. Видели всего несколько «мерсов», остальные – развалюхи, украшенные разноцветными огоньками.

Водители знают, для чего в машине звуковой сигнал, и пользуются им ежеминутно. Машины гудят, предупреждая снующих по дороге пешеходов о своем приближении. Ни те, ни другие никого не пропускают, идут и едут, куда хотят. При этом никто не ругается, только улица непрерывно оглашается гудками со всех сторон. Водители настолько привыкают к этому, что продолжают сигналить даже за городом, в чистом поле, когда поблизости совсем никого нет.

Вдоль шоссе очень грязно. Отбросы и мусор выкидывают в окно и никогда не убирают. Богатых не видно; впрочем, в окрестностях Алеппо заметили несколько шикарных вилл.

Пассажиры ведут себя подобно водителям: все громко галдят, набрасываются на маршрутку, норовя влезть, расталкивая друг друга.

Первое впечатление от улицы: хаос, броуновское движение.

Оглавление:

Сирийские зарисовки: часть 1. Алеппо, Калаат Самаан
Сирийские зарисовки: часть 2. Алеппо, Цитадель; Хама
Сирийские зарисовки: часть 3. Замок Крак-де-Шевалье
Сирийские зарисовки: часть 4. Дамаск
Сирийские зарисовки: часть 5. Сайедная и Маалюля
Сирийские зарисовки: часть 6. Дамаск – Пальмира
Сирийские зарисовки: часть 7. Последний день в Дамаске