Беременность моя протекала замечательно. Ни токсикоза, ни белка в моче, ну ничего. Под конец мучали только отеки, но к родам они у меня прошли. Поэтому все свое свободное время проводила за 350 км от дома с бабушкой в деревне. Причем ездила до самых родов сама за рулем в Москву в ЖК. ПДР у меня было 10 августа, а по моим подсчетам и того позже. Поэтому отдыхала я со спокойной душой. Отдыхала - мягко сказано, т.к. деревенская жизнь - это сплошное преодоление всяких трудностей - начиная от "помыться" и заканчивая "принести воды из колодца". Поэтому я особо не отдыхала - а полола грядки (в мае я все-таки посадила огород), готовила обед, ходила за ягодами и грибами, ну и занималась прочими домашними делами. В Москву я решила вернуться заранее и поэтому 31 июля я начала сборы, а к вечеру почувствовала что-то внутри себя. Как будто дернуло что-то. Это было в 22.00, потому что я почему-то сразу (наверно подсознательно) начала засекать время. Малыш мой к тому времени беспокоил меня мало, но врач предупредила меня, что перед самыми родами они затихают, поэтому я даже и не беспокоилась… Следующий сигнал изнутри поступил в 23.00, я нахмурилась и решила точно в субботу вечером отчалить в Москву. В 24.00 дернуло еще раз. Тогда я уже спать не смогла, встала, пошла походила, но Мишке ничего не говорила. Вышла в коридор, включила вялотекущий жпрс-интернет и стала читать статьи по теме: «С чего начинаются роды?», «Роди и их предвестники» и пр. хрень)))) До 3-х ночи я получала достаточно редкие «приветы» изнутри и судорожно думала, что делать – рвать когти в Москву или что… В Москве меня ждал врач, отдельная палата и вполне понравившийся мне 27-й роддом., где врачи мне показывали такую похожую на меня моську моего малыша. К 6 утра «приветы» участились, я начала записывать интервалы и продолжительность «приветов». Все было нерегулярно, абсолютно небольно, но психологически тяжело… В 6.30 я позвонила маме в Москву, она похмыкала что-то неопределенное, но ничего толком не сказала, но я почувствовала, что она внутренне напряглась. В 7.00 я разбудила Мишку, говорю: «Мне плохо, но не очень». Я хихикала, смеялась, попутно собирая тревожную сумку… Потом Мишка позвонил бабушке и привез ее ко мне, а она, практически без разговоров, вызвала мне скорую помощь. Пока я не увидела эту белую машину с красным крестом, я все еще хихикала и дурачилась, но при виде этой жуткой машины я разрыдалась… Все мое веселье закончилось и после укола магнезии, которую мне вкололи «добрые врачи», обнаружив у меня давление 170 на 120. Меня загрузили в скорую и повезли в город. Хм.. В начале беременности я всем твердо говорила, что я буду рожать в Касимове, что на фиг мне не надо никаких отдельных палат и прочих удобств, в т.ч. и профессионального врача из роддома… Везли меня со всеми почестями – мигалками и сиреной, а я просила выключить все это, что я совсем и ни капельки не рожаю и поеду домой через пару часиков. Я вспоминала – есть ли у меня деньги на такси и была твердо уверена, что это ложная паника и я все-таки вернусь домой.


Встреча в роддоме была, мягко сказать, недоброй. Врачи напали на меня с тем, что я москвичка и какая-то медсестра все мне говорила: «Чего тебе в Москве-то не рожается. Приедут и рожают тут». Как будто к нам в Москву никто не едет и в Москве рожают только москвички. Проглотив обиду, я старалась не обращать внимания. Меня заставили вымыться, переодели в роддомовскую робу и отправили в патологию. Роддом в Касимове очень старый, весь обшарпанный, находится в каком-то старинном доме с интересной архитектурой. После осмотра врача у меня отошла пробка, увидев этот сгусток на пеленке, я спросила у санитарки, которая с самого начала проявила ко мне хоть какое-то человеческое сочувствие: «Что это такое?», она ответила: «Слизистая пробка, так должно быть». Врач сказала, что у меня предвестниковые схватки и если я до понедельника не рожу – то меня отправят домой. Я отправилась в подземелье, т.к. отделение патологии находилось на первом этаже и там были такие сводчатые потолки как в церкви. Кровать моя была у стены, рядом с окном… А за окном творилось что-то интересное, одна за одной подъезжали свадебные машины, жених с невестой выходили и подходили к окнам роддома и кричали: «Кто?», а медсестры, топая по лестнице, бежали к этому окну и кричали то: «Мальчик, 3200, 52 см», то «Девочка, 3800, 53 см» и т.д. Когда они стали кричать одно и тоже, я поняла, что все, пока больше никто не родился. А после жуткого обеда приехали мои – мама и папа. Папа ни слова мне не сказал, хотя мама потом рассказывала, что он жутко ругался в Москве типа того6 «Я же ей говорил…». Меня частенько прихватывало, но все было терпимо, только вот настроение было ужасным. Отношение врачей при приеме меня поразило. К полднику подошла врач, села ко мне на кровать и начала дико извиняться, что так мол и так и кучу веских аргументов к тому, почему они так себя повели. Конечно, появление москвички у них в роддоме – это целое событие для этого города. Я была со всеми документами, со всеми анализами, да и вообще приличной родильницей, вежливой, культурной и благодарной. Я сидела на улице – благо в патологии разрешали гулять и думала о том, что я дурра, что вот за что боролась на то и напоролась. Настроение было жуткое. Потом приехали бабушка, тетя и Мишка. Они привезли мне все необходимое. С ними мне было хорошо, а после их отъезда плохо. Скучно и одиноко, да и боязно так. Я была как белая ворона, среди черных. Не знаю как объяснить те чувства, которые меня обуревали. Поужинали, я еще раз выползла на улицу и долго-долго там сидела. Возвращаться в роддом мне не хотелось. Но пришлось. Часам к 10 вечера предвестники стали гораздо болезненней, но все также нерегулярные. Медсестра объяснила мне, что как начнутся регулярные интервалы между схватками – позвать ее. Я кивнула и пошла лежать на свою скрипящую кровать. Схватки усиливались, мне уже было тяжело терпеть их просто лежа, я вышла в коридор и провела там остальные часа 3. Рядом со мной носилась похоже такая же несчастная девчонка, как и я. Видимо, ей тоже было плоховато. В 3 часа ночи терпеть у меня уже не было сил. Я пыталась найти кого-нибудь из медперсонала, но блуждая по темным катакомбам роддома мои поиски успехом не увенчались… Потом я случайно наткнулась на медсестру. «Мне плохо» - сказала я. Она была расположена ко мне, сразу же позвала врача и меня посадили на кресло. Пришла та же врач, что принимала меня. Была добра и вежлива настолько, что я даже подумала – не приснились ли те ужасы мне?


«Открытие 7 пальцев. Умничка. Сейчас проткнем пузырь и пойдешь наверх». – сказала она мне.
«Я рожаю»? – заплакала я, не веря в то, все мои муки не напрасны.
«Рожаешь, может и при мне родишь». – сказала Мария Григорьевна, доставая ужасного вида крючок.
«Что вы будете делать?» - спросила я.
«Протыкаю пузырь» - ответила она и я почувствовала, что внутри меня что-то щелкнуло и горячая водичка потекла из меня.
«Молодец, хорошие воды, светлые» - буркнула под нос врачиха и сказала мне слезать с кресла.
«Иди собери вещи по-тихоньку и пойдем наверх» - сказала медсестра. «Наверх» - это значит рожать. В родильное отделение.


На телефоне было 4 часа утра. Меня привели в предродовую палату, положили на кровать и сказали лежать. Схватки мучили меня, были болезненные, а я боялась даже пискнуть. Но тогда же я не думала, что это только начало, что дальше будет еще хуже и больнее… В 8 утра Мария Григорьевна пожелала мне удачи и ушла. Пришла другая смена. А я уже была в полубредовом состоянии: во-первых, я не спала уже 2-е суток, во-вторых, схватки были частыми, настолько болезненными, что я чуть ли не теряла сознание после того, как они отступали. Рядом мучилась та девчонка из коридора. В отличие от меня ей было еще хуже: ее рвало, мучило расстройство желудка и кричала она так, что у меня волосы стояли дыбом. В 8 утра у меня ничего не сдвинулось. Открытие было всего 8 см… «Слабость родовой деятельности» - услышала я за спиной. Поняла, что это про меня. Я уже практически перестала различать врачей – кто есть мой врач и кто есть моя акушерка. Мне поставили капельницу, я поняла, что стимулируют, но в тот момент мне было все равно. Мне хотелось скорее, чтобы все кончилось. В тот момент я совсем не думала о малыше, весь процесс потрясал меня своей затянутостью и жуткой болью. В голове крутилась одна мысль: «Скорей бы…». После того, как поставили капельницу, схватки начинались все чаще и мне было уже вообще худо. Я все время порывалась встать и походить, а моя акушерка – под конец я уже поняла кто есть кто, говорила мне: «Нельзя, не вставай, у тебя головка не опустилась, может выпасть ручка». А я представляла это себе, но все равно порывалась встать, наверно, совсем не контролировала себя тогда. Наконец-то, они разрешили мне не вставая садится на судно и сидеть на судне. Так мне было легче. Я все время спрашивала у Натальи Петровны (акушерка): «Через сколько я рожу? Сколько еще осталось? Через час, да?». Я всех донимала, потому что я постоянно смотрела на часы, а они, казалось мне, стояли. В10.50 меня начало тужить, я стонала и звала маму, бабушку и всех на свете, вт.ч. и Господа. В 11.00 мне сказали идти в родовую. Я залезла на стол и послушно исполняя команды врачей тужилась изо всех сил, что на следующий день у меня глаза были как у вампира. В 11.10 меня разрезали, та добрая санитарка навалилась на меня и в 11.15 я услышала «Хлюп» и заплакала. Все. Все закончилось. Я мама. «Вот и наш Илюшка» - сказала акушерка. «Да, точно, сегодня Ильин день» - подумала я и тут увидела его. Главного мужчину моей жизни. Мне разрешили поцеловать его в пятку и тут же унесли (как оказалось потом – роды были не самые удачные, у малыша была гипоксия).


Кажется потом я рожала еще – плаценту, а санитарка Люба командовала мне – щипать себя за соски и я щипала, все было закончено. А оказалось, что нет. Потом начался еще один ужас – зашивание на живую… Вот этого я уже вообще не могла терпеть. Орала, а санитарка держала мне руки. Короче, эта боль мне запомнилась навсегда, а все остальные «боли» я уже сейчас и забыла. Мне дали телефон в руки и сказали 2 часа лежать на столе. Я включила его и позвонила… бабушке. Сказала, что я родила мальчика 2850 весом, 50 см ростом. Потом позвонила Мише, а потом у меня сел телефон. Я хотела скорей в палату. А за окном, оказывается, стояли мама и папа… Они были и до этого, но мама, не выдержав, моих криков, увела папу и они ходили по окрестным магазинам. На дворе было 2-е августа, за окном у памятника солдату было шумно: «День ВДВ» - вспомнила я. Нет, не "День ВДВ", а день рождения моего сына и меня как мамы. Хочется от всей души поблагодарить медицинский персонал роддома г. Касимова Рязанской области. Спасибо за сына! Вот такая у меня история.