Так вышло, что за время студенчества я сменила кучу соседей по общежитию. У нас там была система, позволявшая покупать месячную "путевку в профилакторий", по сути - место в том же самом общежитии, но на первом этаже, я проделывала это несколько раз, и "сокамерницы" каждый раз менялись. Потом ещё был опыт съемной квартиры на троих, и это был на сторонний взгляд крайне странный триумвират, учитывая, что одна из нас была карачаевская мусульманка, другая - калмычка из Элисты с симпатией к буддизму, а третья - я. Но мы отлично ладили и быстро сдружились. Оказалось, что я исключительно уживчива, легко договариваюсь и реально обхожусь малым, если это малое мне гарантировано. Всего этого я бы никогда не узнала о себе, если бы мне регулярно не приходилось обустраивать свой быт с нуля с новыми и очень разными людьми, поэтому я исключительно рада, что у меня были эти несколько лет.

Общежитие. Юрий Ракша - Моя мама
Юрий Ракша "Комсомолки тридцатых" ("Моя мама")


Именно оттуда я вынесла для себя главное правило любых близких отношений, но особенно - тех, которые подразумевают совместную жизнь на срок более нескольких дней.

Каждый раз, когда я отступалась от него, заканчивался исключительно плохо. Правило очень простое. Вот оно: Никогда не позволяй себе в отношении близких людей того, что не позволишь себе в отношении соседей по комнате в общаге. Никогда не терпи от близких людей того, что не станешь терпеть от соседей по общаге. Всё. При этом, безусловно, я готова ради родственников, друзей и Линдала на многое из того, что не стала бы делать для любой рандомной соседки (хотя некоторые из них стали в процессе подругами, факт) - но непреложности правила это не отменяет. Оно для меня есть необходимое условие любой близости вообще.

Потому что я не могу представить, как я стала бы жить с соседкой, которая, допустим:

  • повышает на меня голос (как и я не стала бы орать на сокамерницу)

  • в случае общего стола не вкидывает туда регулярно свою долю (как я не стала бы систематически жрать за её счёт)

  • берет без спросу мои вещи или заглядывает в мои записи, почту и проч. (как я сама не стала бы тянуть руки к чужому)

  • позволяет себе уничижительно высказываться обо мне в чужом присутствии (как я не стала бы глумиться над ней при своих друзьях)

  • так или иначе выносит мне мозги (сама я тоже отлично реагирую на стоп-слова "всё", "хватит" и "меня достало")

  • прикасается ко мне, когда я этого не хочу (я сама вообще не склонна трогать людей руками или частями тела без специальных причин)

  • странно ведет себя в отношении тех, кто мне дорог (ну само собой, а?)

  • и прочие неприятные вещи, подразумевающие немедленный разъезд.


И, напротив, практически с любым человеком, который признает мое право на мои вещи и полкомнаты, вкладывается в быт, корректно себя ведет и готов договариваться там, где наши представления о комфорте не совпадают, я могу сосуществовать довольно легко.

Но что меня грустно изумляет, так это то, что все эти вещи, недопустимые в отношении чужих, почему-то часто оказываются вполне рабочими применительно к своим - родственникам, близким друзьям или паре.

С тем же Линдалом мы за семь лет ни разу не ругались - и да, "правило общаги" мы оба соблюдаем со всей тщательностью. Не в последнюю очередь потому, что оба хорошо знаем, что бывает, если оно нарушается - неважно, другой стороной или собственноручно.

Я, безусловно, далека от того, чтобы считать свою модель единственно верной, но для меня она, пожалуй, единственно возможная. Потому что каждый раз, когда я от неё отступала, было очень плохо.