Товарищ Чуковский! Купила я своей восьмилетней дочке вашу книжку "Приключения Мюнхаузена". Купила и, не читая, подарила ей в день рождения, чтобы сделать ребенку приятное. Подарила книжку, не читая, потому что,
во-первых, читать было некогда, а во-вторых, на первом листе ясно было
написано: "Для детей"...
Теперь уже считается общепризнанной истиной, что сказка совершенствует, обогащает и гуманизирует детскую психику, так как слушающий сказку ребенок чувствует себя ее активным участником и всегда отождествляет
себя с тем из ее персонажей, кто борется за справедливость, добро и
свободу...
Дико думать, будто теперь, в шестидесятых годах, может найтись хоть один мракобес, который, спекулируя левацкими, мнимо утилитарными лозунгами,
станет требовать уничтожения какой-нибудь фантастической сказки.
Это было давно. Я жил на даче у самого моря. Перед моими окнами на горячем песке Сестрорецкого пляжа копошилось несметное количество малых детей под надзором бабушек и нянек. Я только что оправился после долгой болезни и по предписанию врача был обречен на безделье. Слоняясь с утра до вечера по чудесному пляжу, я вскоре сблизился со всей детворой, да и она привыкла ко мне. Мы строили из песка неприступные крепости, спускали на воду бумажные флоты.
Если бы потребовалось наиболее наглядное, внятное для всех доказательство, что каждый малолетний ребенок есть величайший умственный труженик нашей планеты, достаточно было бы приглядеться возможно внимательнее к сложной с
Только игнорируя все это множество фактов, можно утверждать, наперекор
очевидности, будто ребенок механически, слепо, без раздумья и критики
принимает от нас наше языковое наследие. Нет, всякий, кто внимательно наблюдает детей, не может не заметить, что приблизительно к четырехлетнему возрасту у них появляется сильнейшая
склонность анализировать (большею частью вслух) не только отдельные слова, но и целые фразы, которые они слышат от взрослых.
Всем памятны вещие строки, которые написал Лев Толстой о самых первых годах своей жизни:
"Разве не тогда я приобретал все то, чем я теперь живу, и приобретал так много, так быстро, что во всю остальную жизнь я не приобрел и одной сотой того? От пятилетнего ребенка до меня только шаг. А от новорожденного до пятилетнего страшное расстояние"
Разнообразными и пестрыми кажутся факты, изложенные на предыдущих страницах. Но кто захочет пристально вдуматься в них, тот увидит, что если не все они, то огромное их большинство служит доказательством одной-единственной мысли, которая и связует их в единое целое.
Разум ребенка у нас не в чести. Всякому, кто высказывает какую-нибудь вздорную мысль, мы нередко говорим с раздражением: - У тебя детская логика! Или: - Ты рассуждаешь, как малый ребенок.
Но, конечно, ребенок есть ребенок, а не ученый педант. При всей огромности своей интеллектуальной работы он никогда не чувствует себя умственным тружеником, неутомимым искателем истины.