624 роды. Кровотечение в последовом периоде

В моем доме это 42-е. Марина, 35 лет и Павел, 28 лет.

Вторые роды.

Марина — очень волевой, очень энергичный человек, с ярко выраженным мужским характером. Пришла ко мне — не знает ни дня зачатия, ни начала последних месячных — короче, ей не до «мелочей».

Она влюблена в свою банкирскую работу, она заведует финансовым отделом. Деньги, деньги — надо считать, управлять всем этим. Это очень ответственно — работать в банке, и без любви к этой профессии там ничего не сделаешь.

И вот она такая современная бизнес-леди — и вдруг, у нее беременность. И перед ней стоит задача — как с такой «мужской» женщины перейти на «женщину в платочке», такую смиренную, мягкую за счет гормонов, которые делают ее матерью, а не начальником финансового отдела. Она долго мыкалась, мучилась, где же ей рожать, читала много книжек, но никак не могла решить — и дома боялась, и в роддоме боялась — она объехала много родильных домов. Приезжала ко мне на консультацию всегда в сомнениях: то одна чаша весов перевесит, то другая, то тут хорошо — там плохо, то там хорошо — тут плохо…

И вот она дочитала одну книжку, где американские педиатры, муж и жена описывают, как пришли к домашним родам, хотя тоже начинали в больнице. Прочитала, ей это понравилось, и она решила, что ее роды должны быть дома. Она, дочитав, закрывает книгу — и тут вдруг потекли воды…

Марина приезжала ко мне на консультацию всегда такая бодрая, такая руководящая, мужа она жестко держала. Она его не допускала до женских своих вопросов. Показать себя женщиной, женские свои слабости, мягкость свою она перед мужем не могла. Ей это, видимо, было не свойственно. А я ей все говорила:

– Марина, когда ты приедешь ко мне «в платочке», такая смиренная, такая не-руководительница? Когда же все-таки твои гормоны, которые готовят тебя к родам и вынашивают твою беременность, когда они захватят тебя полностью, и сделают из тебя женственную женщину, которая должна родить ребенка? Это же очень важно — раскиснуть, размягчиться, потому что благодаря вот этим гормонам и этой размягченности ребенок мягко выходит во время рождения. Ты же можешь «зажать» ребенка такой мужиковатостью своей, этим характером жестким — и тебе будет никак с этим не справиться. А мне будет тяжело с тобой в родах, сохранить здоровье ваше тяжело будет. Надо, чтобы было мягко и по-женски. Если хочешь, чтобы естественно, то и сама должна быть женщиной в первую очередь.

И вот тут буквально дня за три до родов, она приходит и говорит:

– Со мной что-то происходит. Я ничего не соображаю! Что мне делать, я же финансовый работник, мне надо постоянно считать, взвешивать, руководить….

Она работу не хотела бросать — руководящую должность в крупном банке, а тут надо женскую программу выполнять… И в больницу ей не хочется, боится — она уже «сражалась» в больнице однажды.

Врачи её все пугают, в консультации говорят:

– Вот это плохо у вас, вам нужно пить такие и такие лекарства, и вот это плохо.

Она рассказывает:

– Они меня раздражают, говорят, что у меня все плохо, — и им в ответ:
– У меня все хорошо, и пить я это не буду.

Вставала и уходила. Ну, поскольку это все было за плату, врачи быстро соглашались:

– Ну хорошо, пускай будет «все хорошо».

И она уходила. Вот такая женщина.

А с первыми родами — она рассказывала, — у нее была такая история: когда она пришла в родильный дом, ей уже в приемном покое начали говорить:

– У вас вот тут плохо, вот там плохо.
– Вы мне не говорите, что у меня плохо — у меня все хорошо. Если будете так говорить, я уйду от вас.

А у нее уже текли воды, она уже была готова, была в процессе. Но они опять не учли ее просьбы и продолжали «грузить», как всех «грузят». Она встала и ушла. Говорит:

– Я уезжаю в другой родильный дом!

Врачи все были в шоке — поступила женщина и ушла, потому что ее, «видите ли, плохо стали обслуживать, не в том стиле».

Ей надо было ехать в другой родильный дом, а он на той стороне Невы, а мосты разведены. А у нее были уже такие схватки, что вот-вот уже начнутся потуги. Но она к этому мосту подъехала на машине, и ждет два часа, пока мосты опустятся, с такими вот схватками. И, когда мосты свели, она подъехала к роддому на другой стороне, зашла и там уже вытужила ребенка. Вот такая женщина.

И, зная такой вот характер мужской, я понимала, чем это чревато для родов и для меня — дай Бог, чтобы ребенок родился, и с ним все было хорошо. Но там же послед еще, послед надо родить, а она не изволит ни исповедоваться, ни причащаться, ни получить благословение… За послед я больше всего волновалась — ведь на последе отражается в первую очередь отношение к людям…

Когда потекли воды, Марина как раз до последней фразы дочитала книжку и решила, что в больницу она не пойдет, потому что в книжке было написано, как плохо в больнице, и она им поверила.

Она мне позвонила, а я говорю:

– Марина, ты человек не простой. Я и у иноверцев роды принимаю, но тебя без благословения я принять не могу, а ты ни разу до храма не дошла вовремя. Мое условие ты не выполняешь, а я от этого завишу в домашних родах. Может быть, для тебя в больнице полезнее? Получишь благословение — приезжай, не благословляют — в больницу.

– К какому батюшке, к кому, к пяти, к шести, я все сделаю, давай. Завтра надо утром? Куда?
– У тебя же уже воды текут!
– Ну и что, пускай текут, едем!
– Тогда так, приезжай сейчас ко мне, посмотрим в каком ты состоянии.

Она приехала, они поспали, утром они сходили в храм. Она говорит:

– Я все получила, я ко всем подходила и говорила: «Благословите на домашние роды, благословите на домашние роды».

Ну, в итоге, получила она благословение.
Ну, думаю, делать нечего, «валится» на меня эта женщина, никуда мне от нее не деться, хотя я чувствую, что там будет все несладко.
И действительно — родили девочку, и перестал отделяться послед, причем, он частично отделится и все…
Мы рожали на диване — я чувствую, что в ванну я не хочу ее класть.

Когда ребенок рождается, я не сразу обрезаю пуповину — даю возможность ребенку подпитаться из последа. А здесь — кусок последа отделится, и из-под него пошло кровотечение…

Через какое-то время — еще кусочек отделится, и еще из-под него у-ух — усилилось кровотечение. Ощущение — как на электрическом стуле, — когда послед кусок за куском отходит, и из-под него кровит. «Так, — думаю, — 15 минут прошло, пуповина пропульсировала, ребенок уже получил свое», говорю:

– Ну, все, ребята, дальше ждать уже не могу!

Спрашиваю ее:

– Ты меня видишь, слышишь?
– Вижу, слышу, все нормально.
– Молись, это тебе за твой такой характер! Ты понимаешь это или нет? Вот молись, проси прощения у Бога, что ты вот такая вот, такая тяжелая! Ты всех давишь, повелеваешь, не слушаешься! Проси у Бога прощения! В этот момент ты теряешь кровь, там послед — он не отделяется, мне нужно вручную его отделять.

Короче говоря, я отделяю ребенка от пуповины, омыла, запеленала, положила его рядом, говорю:

– Я иду на ручное отделение, уже все — кровопотеря предельная, нельзя ждать.

Я вхожу в матку и потихоньку начинаю, говорю:

– Терпи, терпи, — а Марина мне:
– Да, терплю, терплю, все нормально.

Она всю беременность пила мумие, без перерывов, всю беременность, она пачками брала у меня и пила. Беременная, управляет всем отделом! Шейка матки там дубовая, дубовая шейка с множеством дырок, зашитая не так как нужно, с рубцами со страшенными. В общем, какой характер, такая и шейка. И она не может размягчиться.

С самого начала с этим сложность была: Марина не знала точно своих сроков, а по характеру ригидности шейки, по ее созреванию нельзя было высчитать, сколько у нее тут — то ли это характер шейки вот такой, то ли это сроки для родов еще недостаточны… Но девочка родилась 3950, доношенная, крупная.

Ну, вот, ручное отделение сделала, даже окситоцин после родов я ей дала. Я говорю:

– После такой кровопотери, я не могу тебя сразу домой отправить, я буду вас наблюдать.

Ну ладно, согласились — и день, и два, и три живут у меня. Четыре дня я ее ставила на ноги, учила, как ухаживать за собой и ребенком.

Вот так нелегко женщине с мужским менталитетом становиться мамой.

625 роды. Запланировали родить в России

2002 г., 30 мая. Кэтрин 29 лет, Стефану — 43. Фамилия у них Принц — это немцы из Мюнхена, миссионеры-протестанты. Они приехали в Россию учить нас как верить в Бога, вот так по-простому «по-ихнему», такое у них задание было. И вдруг они беременны… Вернее, у них не «вдруг» — у них все по плану, потому что они немцы. У них было по плану родить ребенка, и именно в России. А поскольку в России есть родильные дома, они сначала туда обратились. И узнав, что там надо пять дней лежать, там за ними будут ухаживать, смотреть, наблюдать, они решили, что их пять дней не устраивает. Они решили прибегнуть к помощи домашних акушеров, и вот нашли меня — кто-то из моих знакомых дал им мой телефон. Мы побеседовали, познакомились, они говорят:

– Да, вы нам подходите, поэтому давайте будем рожать вместе.

Им понравилось. У них были хорошие роды, женщина чувствительная, все сделала правильно. Родился у них Симон — 3900. В момент, когда он родился, у Кэтрин был такой возглас:

– С-и-и-и-мо-о-о-н!

Вот такая мордашка круглая, у меня даже фотография есть крупным планом. Они были довольны, что роды произошли в воде, что отдых был водный, и что перегруза такого не было, как они испытывали после первых двух родов.

Очень яркий у них был послеродовый период. Она подкрепляла себя нашими природными средствами, и очень быстро вышла из этого муторного состояния слабости и «перебаливания» послеродового. И она это отметила с радостью, когда я пришла к ней на второй день на патронаж. Она бегала уже по дому розовощекая и говорила:

– Это удивительно, это просто удивительно. Я после первых двух родов по неделе лежала, вообще не ходила, голова кружилась, за стенку держалась. А тут, это ж надо — тут второй день, и я уже на ногах, я уже могу фотографироваться, позировать. Подруга ко мне приходила, удивлялась, что ж это я тут все бегаю, почему я не стонаю, не лежу тут вся в изнеможении.

Я ей говорю:

– А это наши помощники — природные препараты — на ноги так быстро ставят.

Она периодически мне звонит и говорит с таким акцентом:

– Ирра, это Кэтрин, я тебе звоню, чтобы напомнить, что есть такая.

Вот так у нас дружба продолжается.

626 роды. Маме 42 - идеальные роды

Я могу о каждых родах писать, потому что в каждых есть свои изюминки, но это будет очень долго…


Тут у нас семья — Анна и Петр — из нашей общины православного прихода в церкви, куда я хожу.

Какая здесь особенность: обоим за сорок — Анне 42, Петру — 43. Это такой уже замшелый возраст для родов считается. Старая, замшелая такая тетка, дочке там где-то уже 19 лет. Ане сразу сказали в женской консультации, как она будет рожать: через «множество кесаревых сечений», со всеми патологиями и т.п. Архаичная женщина такая, ну, раскопки, короче — вынули ее и заставили родить.

И вот за что я люблю людей православных, истинно верующих — хоть 42 и 43, но она пришла, услышала программу, по которой я готовлю женщин, и сказала:

– Так, я поняла, я буду все выполнять, потому что я хочу родить здорового ребенка.

Она, действительно, отходила в баню, и все, что я ей советовала, она беспрекословно выполняла. И роды у нее прошли прекрасно — дай Бог каждой женщине так родить! Родами такими можно просто наслаждаться! Мне было приятно и спокойно с ней — повитуха отдыхает на таких родах!

Петр у нас звонарь в церкви, а Аня — активная прихожанка. И вот, когда знакомишься с человеком поближе, смотришь на ее характер и образ жизни, понимаешь, что такой у нее стиль, что она все так делает, что в основе ее жизни — дисциплина, скурпулезность, доскональность, исполнительность, умение все оформить идеально, правильно.

В общем, хорошая женщина, я ей «пять» поставила за подготовку и за роды. Она рожала, тихо так поохивая, и даже кричать не хотелось. Она, тихо поохивая, лежала, и родила хорошенького мальчика, которого зовут Васильком, Василечек — 3450. Папа был просто счастлив! У них хватило на все сил, несмотря на ее архаичный возраст — 42 года. Я вообще люблю тетенек, которые рожают за 30 и за 40, сама родила в 30 лет.

628 роды. Маточное кровотечение в послеродовом периоде

Ольге — 28 лет, Василию — 32, это вторая беременность, вторые роды. У Оли порок метрального клапана в сердце, вот такая она — сердечница, бледная такая, анемичная, закормленная таблетками в детстве у мамы и у бабушки.

Василий ее буквально выкрал, сказал:

- Больше не дам травить мою жену таблетками.

Она пришла ко мне еще с первой беременностью, начала готовиться, захотела дома родить. И первого мы родили мальчика где-то под 4 кг. А это вторые роды.

В чем здесь особенность — когда мы родили, все было прилично, но мы немного расслабились в раннем послеродовом периоде. Вася пошел провожать домой подругу Олину, которая помогала нам во время родов. Она жила недалеко, было уже 2 часа ночи. А мы с Олей просидели в ванне, и у меня выпало как-то из головы чаю ей предложить. И она сидит тихо, ничего не просит. Обычно я всегда кормлю женщину, чаем пою, вина немного, фрукты предлагаю, все-все-все — она согрета вся, женщина послеродовая, — это мой стиль, и всегда так бывает. А тут Вася ушел, а я видимо устала, мозги отключились, не сразу поняла, что происходит.

В общем, когда Вася пришел, я говорю:

– Ну что, давай Ольгу вынимать из ванны.

Вынули из ванной, положили ее в постель, она лежит, как мышка ничего не просит, ей все хорошо. А потом говорит:

– Что-то мне плохо…
– Чего тебе плохо?
– Чего-то у меня плывет в голове.

Я — к матке, а там лужа под ней… ну да, не молока.

– Вася, быстро табуретку! Ноги на табуретку, повыше надо положить. Давай чаю, ноги надо согреть.

Она, тихо так:

– Чего-то я замерзла, меня трясет.

Смотрю, она вся холодная. Говорит:

– Я есть хочу.

Организм стал давать реакцию, выражаясь медицинским языком, то есть общее состояние начало страдать оттого, что она холодная, голодная, а мы сидим, размазанные, ничего с ней не делаем хорошего. Ну, мы быстро — носки, бутылку горячего чаю, сметаны дали, в общем, начали кормить. Быстро накормили, напоили, матку отмассировали, ноги задрали кверху, она начала немножко оживать. Говорит:

– Все, оставьте меня в покое, я хочу поспать.

И когда она заснула, я говорю Васе:

– Представляешь, что значит, чуть-чуть женщину не ублажить после такой нагрузки. Она лежит скромно, ничего не просит, а мы так расслабились и ничего для нее хорошего не сделали. Нельзя ни на минуту оставлять женщину после родов, она должна быть теплая, согревшаяся вся, накормленная, напоенная, и ей везде должно быть хорошо. Тогда организм благодарен такому уходу, и он включает все защитные рефлексы. Самый главный рефлекс — сокращение матки после родов, чтобы не было кровотечения. Мало того, что организм перегружен родами, а тут ему еще и не комфортно, он продолжает испытывать неудобства — и матка не сокращается. Поэтому женщины и кровили, когда их оставляли на холодных каталках в родильном доме в коридоре, и вокруг не было никого из близких, кто мог бы в этот момент поухаживать за ними.

То есть, чтобы срабатывали все рефлексы, организму должно быть хорошо с нами, когда его накормили, напоили, согрели, дали возможность расслабиться и отдохнуть. И тогда довольный организм не будет страдать от кровопотери, потому что естественным путем включатся все защитные функции.

В общем, после того, как мы все это проделали, маточка сразу начала сокращаться, кровопотеря прекратилась, Оля вернулась в сознание свое нормальное, и потом все, Слава Богу, пошло нормально.

Послеродовый период для Оли и Васи закончился благополучно. И мы сделали выводы: нельзя расслабляться ни в чем, — надо все отработать до конца и быть бдительным в каждом периоде, тем более в последовом. Тем более, что это опять же наука, и Господь преподносит ее — в акушерстве нет второстепенного. Хорошо, если женщина сильная, по жизни выносливая, она может перетерпеть дискомфорт: холодно ей — она терпит, знобит ее, и пустота в желудке — сильный организм, он может выдержать и эти испытания. А вот у Ольги — у нее другой случай. У нее ослабленный организм, замученный с детства, такой болезненный, и вот ей не хватило чуть-чуть буквально сил, чуть-чуть — уж не так мы ее там голодом морили — вот чуть-чуть она ослабла, и недостаточно была согрета — и этого хватило, чтобы началось маточное кровотечение в раннем послеродовом периоде. Вот немного не догляди, вот упусти бы ее еще на час, и пришлось бы капельницу ставить.

Так что 628 роды научили тому, что нельзя расслабляться в послеродовый период, даже если роды прошли нормально. Особенно, если это вот такие женщины — нетребовательные, к ним надо особенно присматриваться. Вот такой урок.

631 роды. Варикоз ног и половых губ

Наташа, 28 лет и Бронислав, 28 лет. Наташенька — она была теоретически подкована, она уже рожала дома один раз, правда в Москве с "духовным акушером", теории у нее предостаточно было в голове, так что я ей даже иногда и мешала своими советами. Когда я предлагала ей попить всякие средства природные, подкрепиться, она это отметала и говорила:

– Это мне не надо, я все знаю лучше тебя.

В общем, она не соглашалась долго ни на какие мои методы, хотя иногда приходила к нам в баню.

И вот, однажды, прихожу я в красивом своем платье, в русском стиле шитом, в льняном, она увидела платье и говорит:

– Все, я хочу, чтоб ты у меня роды принимала.

Что ей так мое платье это понравилось?! Я не знаю, что-то такое у нее включилось, контакт какой-то со мной пошел. Я за свое:

– Ну, тогда давай будем готовиться.

Она пришла на консультацию в 32 недели беременности, и я увидела у нее страшное варикозное расширение вен на половых губах — там сосуды кровеносные висели просто как грозди винограда. Я говорю:

– Наташа, что это за безобразие?

При таком состоянии сосудов я предлагаю свои природные методы лечения.

Наташа поначалу скептически к этому отнеслась, но поскольку она уже за меня так зацепилась, а я просила ее, чтобы она попринимала эти препараты — она начала их пить. Через месяц вот это все безобразие в паху и на половых губах просто ушло. Даже я была поражена этим эффектом! Да ладно я — муж, когда увидел, что ее развороченные половые губы вдруг заправились и стали красивые, как у девочки, вот он поразился.

Я к чему это говорю — когда работаешь с препаратом, который Господь послал, а это действительно, посыл был такой Небесный (отдельная история), то он часто дает эффект сверх ожидаемого.

Наташа благополучно родила мальчика, 3900, была очень довольна, и сказала:

– Ты знаешь, я бы еще хотела с тобой родить. Подождем немножко и…