Все чаще я получаю почту от тех, кто некоторое время помогает сиротам, опекает, выбирая такую форму работы, как написание писем и отправка посылок. Люди честно пишут о том, что зашли в тупик и не знают, как реально и эффективно помогать взятому на дистанционную опеку ребенку из отдаленного детского дома или школы-интерната. Что все свелось к простому написанию писем и отправкам посылок, а долг тянет идти дальше. А результата от этого нет. Это тревожит, мешает жить, спать, действовать. Причем даже в простом разговоре люди предлагают реальные технологии, которые они могли бы использовать в работе с опекаемым сиротой. К примеру, забирать на некоторое время ребенка в семью, организовав образовательный интенсив вместо бездумных походов по кино и циркам. Но они этого не зрят, слишком глубоко захватила проблема и желание «быть по-доброму полезными».

И дело даже не в том, что человеку крайне тяжело контактировать с ребенком через строчки писем два раза в месяц, и присылать подарки; он реально не понимает своей миссии, технологии такой непростой дистанционной работы. Ведь писать письма ребенку-сироте чаще бесполезно, если там нет програмности и видения роста ребенка, также через них крайне трудно выстроить образовательную и иную программу, к тому же пишут письма сироты не часто. Если рядом нет мотивированного на сотрудничество воспитателя или приходящего оплачиваемого местного жителя. БЕСПОЛЕЗНО. А еще сирота знает, что ему пришлют гарантированно две посылки в месяц, можно вообще прекратить что-либо делать, «добрые люди» не оставят сиротку. Замечательно об этом говорил Станиславский: ради чего я в искусстве, какова моя сверхзадача? Чтобы доброволец понимал, для чего и ради чего он внял некоему желанию опекать, и как, оказывается, губительно это может быть для обеих сторон. Если просто давать радость на время, а не знания для получения высшего образования. В чем смысл? Если доброволец не ставит перед собой высшую задачу дать сироте высшее образование и сопроводить его до момента окончания обучения, тогда это совсем другая песня, не лучшая.

Безусловно, неплохо дать и ПТУ, но с дальнейшей попыткой все же выйти на более высокий уровень знаний, а значит и качество жизни. Часто для того, чтобы точно объяснить, я привожу очень простой пример: для подготовки подводника для трех лет службы необходимо полгода обучения. Знать материально-техническую часть, уметь действовать в любых сложных и критических ситуациях. То есть идет подготовка, обучение, приобретение навыков. Чтобы при команде командира атаковать торпедами врага, за несколько секунда организовать все так, чтобы атака прошла успешно, быстро, эффективно, умело. Все должно быть просто: товсь-пли. Иначе - смерть в бездонных глубинах.

Очевидно, такого специального обучения, нет, библиотечки для добровольца нет, сформулированного опыта нет, адекватности часто тоже нет. Сложности накрывают добровольца с ног до головы. Со временем ему сложно вернутся обратно, на год назад, и попробовать что-либо изменить. А что надо изменить, что сделать? Очень просто, с самого начала надо помочь человеку понять, для чего и ради чего он войдет в такую непростую воду, как помощь ребенку сироте. Почитать полезные материалы, погрузится в тему, чтобы человек узнал о том, что ребенок-сирота это другой ребенок, у него много чего другого, многое вокруг формирует его иначе нежели домашнего. Часто доброволец реально не понимает, почему сирота не выполняет простые действия, будь то школьные знания или жизненные навыки. Это не только большая педагогическая запущенность, это больше: нет мотивации, самореализации и т.д. К примеру, почему он не читает книгу, хотя его об этом просит «его главный друг»? Просто у него нет такой мотивации и опции, как самостоятельное обучение - без волшебного пинка для получения знаний. Почему он постоянно требует денежную помощь? Просто он реально «заточен» на поглощение, поиск возможных ресурсов для получения благ. Почему он манипулирует и злится-гневается, зачастую механически бездумно отвечает на простые вопросы? Просто он «заточен» под иное системой и тем же добровольцем. Доброволец просто обязан составить некий план действий, от простого к сложному. Написать этот план, вести дневник эффективности, искать технологии, вводящие ребенка в новые предлагаемые обстоятельства, от совместного раскрашивания раскрасок, до изучения комиксов, разговоров о смысле жизни и будущем, просмотре мультфильма с осмыслением его содержания. В перспективу развития. Исподволь «делая предложения, от которых сложно отказаться», получая помощь, сотрудничество для получения в будущем высшего образования. Тем и вопросов масса. Или, к примеру, чтобы как-то иметь влияние на ребенка, сотрудницы учреждения начинают пугать ребенка звонком его наставнику-шефу, подло, но действенно, ведь ребенок реально понимает, что потеряет ресурс благ и начинает сотрудничать с воспитателем, оттачивая необходимую воспитателю поведенческую линию, не более. А вот ответственность перед наставником неизменна, он никуда не денется. Тем более ребенок знает, что его считают ущербным, и он часто старается этому соответствовать, ущербному дают больше. Пристраивается. А что делать?

Частенько сотрудницы сиротского учреждения говорят о том, что дети у них сложные, часто ЗПР, УО и т.д., а если вдуматься, то это и есть то, ради чего он там находятся, ведь за «плохость» детей платят более высокую зарплату, а значит, чем хуже дети, тем выше доход. Значит, работа добровольца становится совсем иной в понимании этого же воспитателя, «улучшитель ребенка» реально мешает системе нормально жить. Ищется компромисс, Вы помогаете системе, а ребенок пусть будет просто счастлив. Остановимся на этом. Мне кажется, пора пересмотреть такую технологию как отдаленная или удаленная помощь, потому что как себя будет чувствовать некий человек, спустя несколько лет, осознавая, что занимался не тем и не так, и его опекаемый живет в социальном гетто или вообще не живет? Давайте думать о том, что эти дети нам хорошо видны. Мы о них многое знаем и понимаем, хотим им помочь, отбросив ложные крокодильи слезы о несчастных сиротках. Им завтра выходить в этом мир, где они будут ох, как видны своим потреблением и иждивением.

Недавно я говорил о том, чем крестник отличается от наставника, чем вызвал бурную негативную реакцию. Но все очень просто: крестный несет крест жизни вместе с ребенком НАВСЕГДА, до последнего вздоха, и чувствует свою ответственность за него перед Богом. Это корректирует мотивацию. Наставник же реализует свое наставничество настолько, насколько позволяют время и желание, часто как карта ляжет. Думаю, это не совсем правильно. Ведь в любом случае, эти дети будут видимы в жизни своей безграмотностью, «неумехостью», глупостью и наивностью, ощущением, что все им должны, потому что этот росток в них уже пророс. Не спешите его в нем растить его, давайте делать паузы в делах.