Нетипичная семья: комментарий психолога

"Пусть не смущают вас ни разнообразие имен, ни сложность каждого отдельного случая. Возможно, что над всем и всеми раскинуто огромное материнство, до которого все мы хотим дорасти..."

R.M.Rilke, Briefe an einen jungen Dichter

Очевидно, что абстрактного понятия “типичная семья” нет: представление о том, что она такое, зачем существует, кто в нее входит и каковы ее параметры, менялось от столетия к столетию и от культуры к культуре. На изменение представлений о “типичной” семье влияли экономика, политика, религия, идеология, сложная смесь сведений, мнений и предрассудков, называемая “обыденным сознанием” и многое другое. Перефразируя Жака Лакана [французский психоаналитик - прим. ред.], можно сказать, что семья - это “не “что”, а “где””: она - локус в сложном пространстве, равнодействующая многих биологических, культурных, социальных сил. Она же - отражение представления человека о себе и своем месте в жизни. Между структурой государства, семьи и личности существует определенный изоморфизм.

Сильно искушение отказаться от слова “типичный”: оно вносит в рассуждение о таком сложном явлении, как семья, неприятную двусмысленность. Типичная в каком смысле? “Типичная семья” - как и, например, “типичный гражданин” - понятие, о котором можно рассуждать и как о чем-то реальном, статистически превалирующем, и как о чем-то желательном, но далеком от реальности. Можно сказать, что на определенном временном срезе в данном обществе существует несколько типов семьи, а в качестве объекта поощрительной социальной политики формируется виртуальный, “типичный” ее образ - детище административного мышления государственных чиновников, зачатое от устаревших научных данных, импортированной рекламы и невротических реакций рядовых граждан.

Сформировавшись “здесь и теперь”, представление о “типичной” семье начинает самостоятельную жизнь и, как все живое, отбрасывает тень. Тень его - представление о семье “нетипичной”. Приходится констатировать: сегодня содержание этого понятия составляет все то, что вызывает у обывателя и администрации тревогу, страх и брезгливость, но по долгу службы заставляет принимать ответственные решения, опекать, кормить, поддерживать - словом, трудиться на благо ближнего, а не просто руководить. Мечта слуг народа - чтобы народ полностью обслуживал себя сам. В нашей литературе и культуре отрицательные образы традиционно более полнокровны и обаятельны, чем образы положительные. И в данном случае дело обстоит так же: образ “нетипичной семьи” можно нарисовать без особого труда, образ “семьи типичной” - только сильно напрягая воображение.

В сегодняшней России “нетипичной” считается семья, живущая в физически, экономически или психологически отягощенных обстоятельствах: многодетная, неполная, с ребенком-инвалидом. Собственно, этим - отягощенными обстоятельствами - и определяется ее “нетипичность”. (В США, например, критерии другие - там речь идет о многорасовых, полиязыковых, гомосексуальных семьях…). Подобное положение вещей и формирует круг психологических и социальных проблем, с которыми сталкиваются упомянутые виды семей. “Нетипичность” отождествляется с “неблагополучием”. “Неблагополучие” ассоциируется с бедностью, распущенностью, нечистоплотностью, невежеством и потенциальной криминогенностью. “В бедных семьях помногу детей, - читала я недавно в статье одного психолога, - потому что, кроме ежевечерних сношений, они не могут позволить себе никаких развлечений”.

Семья “типичная” походит больше всего на платье, купленное на оптовом рынке: дешевое и показушно нарядное. Папа, мама, двое румяных крошек. Считается, что у них не возникает проблем, что государству не нужно о них особо заботиться. Каким адом может обернуться жизнь в такой “благополучной” семье для ребенка! [Напомню о недавней публикации М.Гессен в “Итогах”, посвященной беспризорным: все упомянутые автором дети происходят из малодетных семей]. Но разве нам до поиска истины. “Нетипичная семья” подозрительна. Следовательно, ее нужно запретить: года два назад на одном из слушаний думского комитета, посвященном обсуждению закона о репродуктивном здоровье, трое из двенадцати официально заявленных докладчиков выступили за принудительную стерилизацию по социальным показаниям.

Современный российский обыватель - большой чистоплюй. По его мнению, деторождение - результат сделанного женщиной выбора и должно свидетельствовать о способности принимать “здравые”, общественно полезные, гигиеничные решения. Семейное счастье он чем дальше, тем больше воспринимает как "рукотворное".

Соответственно пропало сочувствие к обстоятельствам, сопровождающим “неконтролируемое” деторождение, возникло брезгливое и осуждающее отношение к тяготам содержания семьи и воспитания детей, всяческому неблагополучию, уродству, бедности.

Большая семья, ребенок-инвалид - это экстравагантность. А экстравагантность может позволить себе только человек с деньгами. Трудно тебе? А не садись не в свои сани. Человек, зримо обремененный воспитанием и содержанием детей, вызывает к себе злорадное отношение, как богач, разбивший новую иномарку: “Гнал как сумасшедший - вот и не справился с управлением”. Согласно этой логике и многодетные родители, и мать, оставившая у себя ребенка-инвалида детства, выказали дешевую самоуверенность и получают по заслугам. Почему кто-то должен им помогать? Нечего плодить нищету.

Это - взгляд снаружи. А как чувствует себя сама “нетипичная” семья? Как человек, бредущий по горло в воде против течения. Как иммигрант, вынужденный объяснять каждому, зачем он такой, почему сюда явился, на что живет, что думает, во что верит, как питается… Как европеец на Востоке, не понимающий, что улыбка прячет недоброжелательство, а ответ на заданный тобою вопрос соответствует чему угодно, но не реальному положению вещей. Такой семье труднее реализовать свои права, но и труднее от них отказаться: любая нужда превращает тебя в заложника. Выставляет на всеобщее недоброжелательное обозрение. Заставляет терпеть хамство, мириться с несправедливостью, пользоваться услугами низкого качества.

В последние годы все чаще приходится читать, что “ребенок перестал быть ценностью для семьи”, что “дети в России больше никому не нужны”. От них, как сказала недавно некая мамаша, “одни только грязные кроссовки”. Но и без детей нельзя: нужно воспроизводство нации. Кто-то должен трудиться на благо России. Тем более, что мы ксенофобы и не хотим пополнять свою рабочую силу за счет иммиграции. Следовательно, население нужно поощрять плодиться в разумных пределах: так, чтобы на семью приходилось 2,7 ребенка.

Государственная политика в отношении семьи формировалась на основе цифр, без учета человеческого фактора. Разумеется, чем более гибкую модель придумаешь, тем больше нужно будет затратить воображения и сил на ее реализацию. А так - все понятно: семья с тремя детьми и более считается “многодетной”, она имеет право на пособие, льготы при распределении жилплощади, спецобслуживание в магазинах, избавляется от стояния в очередях. Но лучше, если в ней будет не более трех-четырех детей - “математически доказано”, что при большем количестве детей родительского внимания не хватает на всех.

Расчет был прост: жилплощадь всем нужна позарез. Вследствие этого третьего ребенка часто заводили люди, психологически и нравственно не готовые к многодетности. Дети становились жертвами экономических обстоятельств родителей, а наличие специфической "обратной связи" привело к тому, что отношение женщины к деторождению и собственной телесности становилось все более инструментальным, циничным. Типичный разговор с пациенткой, пришедшей в районную консультацию, чтобы встать на учет по поводу третьей беременности, выглядел так: “Вы хотите мальчика? - У меня есть мальчик. - Так вы хотите девочку? - У меня уже есть девочка. - Вам квартира нужна!” Если ответ и на последний вопрос оказывался отрицательным, врач предпринимал активные попытки уговорить мамашу сделать аборт.

Есть люди, желающие иметь много детей, есть такие, кто хочет одного, а бывает, что кому-то детей не нужно. Отчего не создать условия, при которых любой тип семьи мог бы существовать и развиваться наилучшим для себя образом? Математика хороша при бюджетных расчетах, но она не может определить, сколько душевных и физических сил у того или иного человека, в какой семье ребенку будет безопаснее, комфортнее, полезнее жить.

Конечно, и многодетные семьи бывают разные. Некоторые отличает высокая степень социального, культурного и духовного самосознания, они плотно вплетены в систему родственных, дружеских связей. В таких семьях независимо от достатка детям дают хорошее воспитание и образование, они в наименьшей степени страдают от психологических стрессов, связанных с “инаковостью”. В других семьях желание иметь много детей оборачивается подчас драмой: не выдерживает или заболевает один из родителей, работа не может прокормить, характер не позволяет добиться от местной администрации положенных льгот. Такая семья нуждается в интенсивной помощи социального работника, специальном пособии, содействии в организации медицинского обслуживания и обучения. Дети в такой семье не должны быть обречены на худшее образование, худшее здоровье, меньшие профессиональные возможности.

Сказанное относится не только к многодетной семье: человек и с одним ребенком может оказаться в отчаянной бедности, в психологически безвыходной ситуации. Хочется еще раз подчеркнуть: российская “семья переходного периода” изо всех сил стремится приспособиться к новым условиям жизни, построить свое счастье и выполнить свой долг перед обществом так, как она их понимает и так, как может. Мешать ей в этом нельзя, но помогать нужно. И это должна быть квалифицированная, доброжелательная, дифференцированная помощь.