Схватки с папой

Сейчас в моде делать это вместе. 25% россиян положительно относятся к присутствию отцов во время родов. Цифры завораживают: каждый четвертый — это уже точно не любитель экзотики, не маргинал, человек неслучайный.

«Мужиков ваших я боюсь. Они буйные. Как, говоришь, называется? Партнерство? Я помню, еще в перестройку пустили одного певца. Он с главврачом договорился. Крепкий был такой мужик, знаменитый. Все разнес. Мебелью кидался. Конечно, как такое мужику вытерпеть? Ему же кажется, что баба его умирает», — говорит медсестра Татьяна Лавровна. Она на пенсии с 1997 года, но продолжает работать: в обычных роддомах персонала не хватает.

Светлана Петровна, акушерка со стажем, начавшая работать еще в 1970-е, объясняет раздражение среднестатистического акушера по поводу «начитанных мамаш»: «Чего они только мне не рассказывают при родах! Начинают меня учить. Сама на волоске от смерти, ребенок уж не дышит почти, а она мне говорит про вертикальные роды. Как я у тебя приму эти роды-то? Есть установленные правила, они не мной придуманы».

Конфликт будущих родителей с медперсоналом — ключевая тема во всем, что касается вопроса, как рожать. Все больше людей рожают парами. В больницах, как рекомендует Министерство здравоохранения. Где-то позволяют жить вместе, в одной палате, где-то отца выгоняют сразу после перевязывания пуповины.

Папа, принимавший участие в родах пять лет назад, рассказывает: «Жена витала в облаках: это были первые роды, поэтому она представляла себе, что я возьму ее за руку и ей будет легче. А я думал о том, что могу помочь ей в смысле моральной поддержки, и был уверен, что меня не вырвет и откачивать меня не придется.

«Я иду на роды снимать на видеокамеру, чтобы действия врача протоколировать»

Но как только начались схватки и я к ней подошел, она сказала: “Уйди!” Она очень стеснялась. Так что я ничего не делал, просто был. Еще когда мы ехали в роддом, она забыла все, чему ее врач учил. Я ей напоминал, как дышать. Я чувствовал себя несколько отвлеченно, старался не думать о том, что это моя жена. Перерезал пуповину, но это как-то не произвело впечатления. Но вот когда ребенка завернули в старенькое заштопанное одеяльце, 60-х еще годов, по-моему, и я с ним два часа ходил по коридору, а он так тихо гундел, то такое счастье было!»

Есть и другая история: «Жена рожала в швейцарском госпитале, а там отец на родах — стандартное явление. Она рассказывала о впечатлениях других женщин, которые рожали с мужьями, врач спрашивал, буду ли я на родах. Так что жена была мотивирована общественным мнением, а мне было, что называется, “по барабану”. С моей стороны была психологическая помощь в основном. Многие женщины не очень доверяют медицинским учреждениям, им нужен какой-то гарант, что все будет в порядке. Со своей женой я потом разошелся, но не из-за совместных родов, конечно».

Можно приписать массовую активность пап очередному временному помешательству: вон, 15 лет назад все хотели рожать в воду — и ничего, почти прошло. Но, согласно опросу исследовательского центра Superjob, проведенного по заказу «РР», рожающих вместе в ближайшие годы, вероятно, лишь прибавится. Среди тех, кому еще нет девятнадцати и кому рожать только предстоит, за совместные роды — 42%. И, как во всякой мощной тенденции, тут можно выделить идеологию, ее происхождение, а также главную причину совместных родов — массовый страх перед роддомами.

Традиция против американцев

Идеология совместных родов — американское изобретение. В Штатах, как и в Европе, сегодня отказ мужчины принимать участие в родах может означать потерю лица в глазах друзей и соседей. Возникновение этой новой социальной нормы в США имеет историческое объяснение. «Представьте себе Колумба, — рассказывает Татьяна Пескова, перинатальный психолог из школы будущих родителей “Новые люди”, организующей группы подготовки к родам. — Вслед за ним на новый континент поехало много молодых людей. Очень быстро у них появились дети, а бабушки и дедушки их остались в Европе. Нарушилась преемственность, возник новый принцип воспитания ребенка: кто родил, тот и растит. И для них это бремя. В нашей традиции нет сюжетов о ребенке-монстре, представляющем угрозу для матери. Потому что русская женщина, почувствовав усталость, отдает младенца бабушке, тетушке, соседке, а сама валится спать». Американка, пять веков растившая детей при помощи черной няни, теперь хочет видеть рядом с собой мужа. Наши бабоньки, как ни странно, хотят того же самого — вопреки традиции.

«Женщина из народа рожала в сарае или в бане, вертикально — не из соображений здоровья, а чтобы пол лишний раз не отмывать, — рассказывает Татьяна Пескова. — После чего место считалось нечистым, “черным”, в течение трех дней». Русская традиция не допускала мужика до бабьих дел, совершающихся втайне от мира. Но постепенно место бабки-повитухи заняли врачи мужского пола, а теперь к ним жаждут присоединиться и отцы.

За последние 20 лет женщины научились зарабатывать деньги и решать сложные проблемы. Вопрос о главенстве мужчины в семье больше не стоит. Если оба пола параллельно и успешно выполняют функции отца, то почему функции матери должны доставаться одной женщине?

Сами будущие мамы в рамках опроса говорят: «Это ведь общий ребенок. Почему бы не родить его вместе?», «Необходимо делить все пополам, и боль родов тоже», «Мужчина привык чувствовать себя хозяином любой ситуации. Присутствие при деторождении поможет ему изменить свои убеждения». Мужчины им вторят: «Рождение и воспитание ребенка — это совместное семейное занятие!» Гендерные роли у нас смешиваются. Женщина ждет особой оценки за свой труд, который раньше считался естественным, само собой разумеющимся («все рожают, и ты родишь»).

Люди против унижения

Но на первое место выходит более болезненная тема: муж призван сглаживать трудности родов и контролировать врачей — чтобы, как говорят люди, «не уронили или не подменили», чтобы удостовериться, что с новорожденным все в порядке. Сегодня мы рожаем не просто «вместе», а «вместе против». Потому что главная проблема родовспоможения — не качество врачебной помощи, а отношение медперсонала.

«Ваши партнерские роды — блажь абсолютная. Зачем мне мужик в родблоке? Ему то попить, то покурить, мамашу он баламутит. Без мужей они все такие спокойные, а с кобелями своими начинают характер проявлять. Покрикивают: принеси то, подай это. Персонал сам знает, когда начинать эпидуральное обезболивание», — говорит акушерка Светлана Петровна. У акушеров своя «технологическая» задача — не помочь родиться человеку и уж тем более не успокоить и не поддержать маму, а изъять из нее плод.

Алена работает стилистом, у нее трое детей: «Со вторым много мест обошла — показалось, что нашла хорошее. Врач понравился очень. Только вот в родах я этого врача в глаза не видала, а общалась со мной родовая бригада, страшная, как смертный грех. Люди грубые, видимо, сильно пьющие. Ребенка не угробили — и то слава богу!» Гуля, тренер детской спортивной команды, вспоминает: «Я попыталась лечь, как мне удобно. А акушерка как завопит: “Тут приличный роддом! Ты чего себе позволяешь!”».

Современные мамы хотят знать о родах все — они читают книжки, ходят на курсы и учатся правильно себя вести. Но в ситуации, когда врач «знает, как лучше» и никаких отступлений от правил «не положено», знания им не помогают. Учитель биологии Наталья попыталась использовать йогу в обычном роддоме: «Когда схватки стали сильными, я вспомнила, что надо не кричать, а рычать, издавать низкий звук. Вот лежу я, рычу тихонько, никого не трогаю. Ко мне медсестра старая подходит и зло так говорит: “Дура что ль? Заткнись. Сил нет тебя слушать”.».

В исследовании этнографа Екатерины Белоусовой, посвященном современному родильному обряду, читаем: «Распространенный мотив женских рассказов о родах — унижения и оскорбления, которым они подвергаются в роддомах. Объяснение, даваемое этому явлению самими женщинами, — усталость и занятость медперсонала при низкой зарплате — не представляется достаточным». Брань как способ снять напряжение — тоже ерунда: по-настоящему напряженный человек молчит. Значит, делает вывод Белоусова, дело тут в дремучем ритуале, не осознаваемом никем из его участников. Перед тем как возвыситься в роли матери, женщина должна быть унижена, буквально растоптана. Достойным поведением рожающей считается спокойствие и молчание, недостойным — крики, слезы, требования, отказ лежать на спине (как удобно акушерке).

Роды становятся для многих психологической проблемой — как ни дыши по науке, как ни уговаривай себя, что ребенок твой прекрасен, что ты прекрасна вместе с ним. Тех, кто выбирает в помощники отцов, понять можно: сильно беременная женщина пуглива и внушаема, обеспечить комфортность ее пребывания в родблоке может только близкий человек, у которого ничего не болит.

«Врачи не любят мужей в родзале, поскольку те являются наблюдателями, — рассказывает перинатальный психолог Татьяна Пескова. — Врач находится с роженицей недолго: пару раз заходит посмотреть в процессе, подробно занимается ей только последний час. Ему нужно быстрее наложить швы и пойти отдыхать. При муже такое не пройдет. При нем нельзя грубо разговаривать и придется делать то, чем акушеры часто пренебрегают: сразу после рождения выложить ребенка на живот матери, потом приложить его к груди».

Мужчины против врачей

В группу подготовки к родам приходят очень разные люди. Вот крепкая современная девчонка, татуировки плотно покрывают тело. Видно, что в жизни ее всякое бывало, но тихий мальчик рядом ей необходим, потому что все-все они делают вместе. Вот девочка в очках с требовательным мужем. Она жалуется, что массаж тот делает слишком жестко. Будущий отец задает много вопросов, причем тон заранее возмущенный. Если он не поработает с психологом индивидуально, на родах жди «концерта». Типичная главная бухгалтерша мужа в роды не тянет. Достаточно того, что он ходит вместе с ней на лекции и знает, что ей предстоит. Ее избранник — восточного типа, с традиционным менталитетом. Участие в женских делах для таких пацанов — позор, но, глядя в его глаза, понимаешь, что он может сорваться в последний момент и уйти в роды вместе со своей женушкой, наплевав на традицию.

Бывает, мужчина ходит в роддом поглазеть. Павел, системотехник, во время нашего разговора выдал: «А че? Прикольно. Шапочку дали смешную. Мы с женой пофотографировались, потом ей чего-то дали, она заснула. Ну и я отрубился. Когда проснулся, в комнате было полно народа. Мне сказали стоять в сторонке и смот­реть. Не подозревал, что она может быть такая большая». Пашкина жена, естественно, до сих пор пребывает в обиде. Дескать, на курсы не ходил, справку об окончании купил, на роды приехал поздно и пьяный. Она кричала, будила его, а он спал беспробудно.

Конечно, Паша достоин всяческого осуждения, но и самые внимательные папы, приходя на первое занятие подготовки к родам, еще слабо понимают свои функции. Они крутят в руках буклеты — родовые «шпоры», в которых есть список предметов, дозволенных в родблоке; картинки поз, которые могут принимать будущие отец и мать в период схваток; гимнастика для новорожденного. На одиннадцатом месте в списке — «амулет, крестик и пр.». Впору умилиться. Как здорово рожать сейчас! Еще лет десять назад с рожениц сдирали кольца и цепочки.

Занятие в группе начинается со знакомства и вопроса к отцам: «Зачем пришли? Каков мотив?» Мужчины обычно отвечают: «Поддержать». Повторяют друг за другом, как роботы — без эмоций, заученно. Понятно, что при чужих людях всего не расскажешь: как жена плачет каждый раз, когда ей сухо отвечают в магазине; как она боится боли, а поясница с каждой неделей ноет все сильнее. Отцам не по себе: они вторглись в святая святых женского мира и пойдут еще дальше, вплоть до кресла с железными подставками для ног. Они преисполнены желанием защитить самое дорогое от жестокого казенного дома. Психолог из «Школы мам и пап» Александра Степаносова вспоминает случай: «Один папа мне сказал: “Я иду на роды, чтобы снимать на видеокамеру”. Спрашиваю: “Чтобы на память осталось?” — “Нет, чтобы действия врача протоколировать”. На основании записи он собирался предъявлять претензии персоналу».

В женских консультациях любят пересказывать бородатую легенду про обморок отца в родзале — на самом же деле бледнеть там некогда, сопровождающий довольно сильно занят. Бывают отцы, которые ведут себя агрессивно. Хватают за руки акушеров-гинекологов в самый ответственный момент, кричат: «Не надо, она сейчас сама», диктуют врачам, что им колоть, а что не стоит. «Опасные» папы видны опытному психологу издалека, еще на курсах подготовки. «Обычно они являются инициаторами беременности, — говорит Татьяна. — Им активно хочется ребенка, поэтому женщину они выбирают себе соответствующую. Они ходят с ней к врачам, читают анализы, журналы про беременность, медицинскую литературу, интересуются видами родовспоможения. Как правило, они увлекаются нетрадиционными методами оздоровления и не очень успешны в профессии — их реализация происходит за счет ребенка».

Истории с вопящими папами забавны, как всякий анекдот, но единичны. В целом практика партнерских родов довольно спокойна. Вот, например, такая история. Муж, руководитель дизайн-бюро, ходил на подготовку к родам, несмотря на гиперзанятость. Жена, специалист по народным промыслам, уж лет 20 как домохозяйка, его ни к чему не принуждала и советовала подумать хорошенько. Их брак был поздним, а ребенок по-настоящему желанным. В результате роды получились у них тихими и естественными, хотя «старопервородящая» по плану шла на кесарево. Счастливая мать, больше похожая на ухоженную бабушку, говорит: «Я слышала крики, я видела, как в соседних палатах мучаются женщины, я даже столкнулась с традиционной для советского роддома грубостью. Но присутствие Бориса делало меня нечувствительной к проявлениям внешнего мира».

Не против, а за

Как бы ни была хороша российская медицина, какие головокружительные публикации о наших врачах ни попадались бы на глаза, рожать все же хочется от них подальше. Те, кто может позволить себе, уезжают для этого за рубеж. Тот, кто смел и совершенно здоров, рожает дома. Но домашние роды хороши в странах, где машина скорой помощи, если что, приедет через две минуты.

Альтернатива родам на диване в кругу семьи — партнерские роды в больнице. Весной 2007 года была официально зарегистрирована новая профессия — перинатальный психолог, который может составить компанию папе, а может и заменить его во время родов. Задача такого психолога — подготовка матери (или пары) к родам и поддержка в процессе: выстраивание отношений матери и ребенка, готового выйти на свет, матери и медперсонала.

«Мы подходим к родовспоможению со стороны науки, — говорит Татьяна Пескова, — хотя врачи и путают нас с духовными акушерами, которых больше интересует эзотерика и всякое шаманство. Духовные акушеры строят свою работу на запугивании: в роддоме рожать нельзя, врачи плохие. Соответственно и персонал относится к ним враждебно. Отчасти это сказывается на нас. Приходится убеждать: “Мы не против медицины, мы за ребенка”.».

Медицине деваться некуда. Что будут делать акушеры-гинекологи, не желающие видеть отцов в родблоке, когда подрастут и ринутся в больницы все 42% юных сторонников совместных родов? Самые радикальные репрессивные настроения медиков обречены на исчезновение — их отголоски утихнут уже в следующем поколении медперсонала, когда рядом с каждой злобной медсестрой сядет рожающий папаша и заплачет. Родовспоможение — именно та область, которая может измениться, если мы этого захотим.

Человеку разумному от животного досталось чувство конкуренции. Дядьки меряются зарплатами, девушки — качествами мужей. «Мой готовит каждый день». — «А мой гуляет с ребенком по субботам». — «А мы с моим рожали!» И все кумушки мигом умолкают. Потому что эта медаль не у каждого на груди блестит.

Фото: Алексей Майшев