На днях мы были на концерте. Позади меня сидела молодая женщина с маленьким ребёнком – месяца четыре, не больше. Концерт был не детский (за исключением нескольких песен) – лиричное исполнение, авторские романсы. Время от времени малыш заявлял о себе неодобрительным коротким подвыванием, но первые минут сорок вёл себя, можно сказать, героически.

Потом ему надоело, и он зарыдал уже всерьёз, прямо у меня над ухом. «Ну, выйдите вы с ребёнком!», - послышался сердитый шёпот сразу нескольких человек. «Сами выйдите!» - заявила молодая мать. Я вспылила, повернулась и высказала раздражённое (и совершенно бесполезное) пожелание: «Тогда уймите его». Ответом мне был упрямый насмешливый взгляд и какое-то слово, которое я постаралась не услышать.

Но малыш кричал. Он кричал, потому что ему было не близко это времяпрепровождение, потому что чувствовал нервозность матери и то, как вокруг него нарастает напряжение. Я поворачивалась и колола молодую женщину образцово-укоризненным взглядом. Со всех сторон летело: «Выйдите!»

И она не выдержала. Она вышла, выбежала с плачущим младенцем. И все успокоились. И только тогда – но не раньше – я почувствовала угрызение совести. Я могла придумать ей десяток оправданий. Послеродовая депрессия. Домашняя скука. Сознание своей уязвимости по сравнению с остальными, свободными людьми. Желание отстоять своё право на полноценное времяпрепровождение. Иррациональное, такое частое у мам нежелание признавать, что ЕЁ РЕБЁНОК, её нежное сокровище может кому-то мешать. Мне стало жаль. Я начала корить уже себя и других возмущавшихся – за нетерпимость к слабому. «Вот, какие мы, - говорила я себе. – Слушаем песни о высоких чувствах, о милосердии, умиляемся ими, а в реальной жизни нас (меня, в частности) на сочувствие и понимание не хватает».

Это самоедство продолжалось весь вечер и часть ночи. Я дошла уже до того, что распространила эту ситуацию на весь российский образ жизни и готова была рассуждать о «традиционной российской нетерпимости»…

До тех пор, пока не осознала в полной мере, что центром конфликта был не младенец, который в любом случае заслуживал только сочувствия, а его мать, которая заслуживала чего-то более сложного. До тех пор, пока не вспомнила реплику «Сами выйдите!» - единственный ответ на замечания тех, кому мешал плач ребёнка. До тех пор, пока не поняла, что большинство тоже имеет право на самозащиту.

Это свойство – долго доказывать самому себе, что ты имел право защищаться (и не переступил ли ты пределов необходимой самообороны?) – мучительная интеллигентская черта, при скрупулёзном рассмотрении почти всегда глуповатая, и в обиходе бесполезная, если не сказать вредная.

Но ведь иначе всё получается слишком просто, не правда ли?