Что внизу, то и наверху


Почему я решила написать о капитальном ремонте дома, в котором живу? Потому что любой процесс, пусть даже на таком «местечковом» уровне, отражает процессы, происходящие в обществе. Он отражает и то, как мы контактируем с реальностью, как мы относимся к тем сложностям, которые возникают в жизни: преодолеваем трудности или миримся с ними. Как взаимодействуем с незнакомыми людьми, которые неожиданно входят в нашу жизнь. Ремонт – это сконцентрированная картинка нашей жизни и наше отношение к ней.

Солнце одинаково отражается и в море, и в луже. Поэтому, как ты «пережил» ремонт, так ты «переживаешь» и трудности, которые возникают в жизни. Неважно, каблук у тебя сломался или партнер по бизнесу подвел, методика решения проблемы у каждого индивидуума будет одна.

Ода ремонту

К любому ремонту, если это не ремонт автомобиля, я отношусь весьма положительно, так как в этом процессе вижу не груду мусора, пыль и беспорядок, а вижу творчески–дизайнерский процесс. Из многочисленных упаковок панелей, реек, рулонов, емкостей с непонятными наполнителями создается новое пространство, новый мир, влияющий на тебя своими линиями, цветовой насыщенностью и аурой.

Живу я в кооперативном доме, в котором по весне неожиданно начался капитальный ремонт. В прошлом году председатель нашего дома, положа руку на кипу счетов за электроэнергию, поклялась, несмотря на массовые капитальные ремонты домов на нашей улице, что в нашем «этого» не будет в ближайшие три года. Я, успокоенная заверениями административного лица, сделала натяжные потолки. Поэтому мое отношение к ремонту в этот раз можно было охарактеризовать словами известного персонажа из «Нашей Раши»: «Стремаюсь я». Потому что капитальный ремонт подразумевает смену и всей отопительной системы. А когда у вас над головой «натянуты» такие деньги, а тут сверление межпотолочных перекрытий и сварка, начинаешь серьезно волноваться за свою глянцевую натяжную красоту.

Умом ремонт нам не понять


Дом буквально за два дня был обтянут строительными лесами и зеленой сеткой, которые неумолимо передвигались по периметру внешнего фасада. Дом утеплялся, обивался. Старое остекление балконов молниеносно сносилось. Вечером приходишь с работы, а балкон встречает тебя в своей первозданной наготе. Куда делись тяжелые деревянные рамы со стеклами, было загадкой. Неужели их вручную спускали по строительным лесам?

Пока были леса, специализированные бригады дружной цепочкой двигались друг за другом. Одни что-то металлическое спиливали, другие что-то металлическое приваривали. Но в авангарде всех бригад двигались маляры, которые энергично шпаклевали, штукатурили, красили. Этот момент был не понятен. Какой смысл красить, чтобы потом брызги от сварочных работ маковым зерном оседали на свежей краске? Какой смысл шпаклевать периметр окон, если через месяц окна выламывали с огромными цементными кусками фасада? Зачем отделывать фасад, если остекления балконов еще нет? Получалось, что плиты фасада «наползали» на балкон и в последствии, когда устанавливали стеклянные рамы, их не могли поставить перпендикулярно к стене дома.

Идея капитального ремонта дома – замечательна. Но почему ее воплощение настолько алогично? Даже мне, не специалисту в этой области, простому обывателю, непонятен ход работы. Зачем красить стену, чтобы потом ее выломать?

Я понимаю, что есть разнарядка, что нужно обеспечить объемом работ такое-то количество рабочих, что нужно уложиться в сроки, сдать по акту выполненный вид работ. Все это так. Но почему это противоречит здравому рассудку, почему это не работает на главную идею: грамотно, профессионально и качественно выполнить капитальный ремонт дома?

Лирическое отступление


Два месяца наши балконы не стеклились. На одном были свалены доски. За ними голуби свили гнездо и успели вывести птенчика, который однажды влетел в квартиру и в безумном шоке наматывал круги по комнате. Я в таком же безумном шоке, но еще со звуковым сопровождением гонялась за ним. Одно испуганное движение птенца вверх - и дырка в глянце потолка. После двадцатиминутной охоты изможденная птичка сдалась и была водворена на балкон, и тут же разгневанные родители приступили к воспитательным мерам. Несколько минут они гоняли детеныша по перилам, больно клюя в шею. Этот жесткий акт пошел на пользу подрастающему поколению. Больше он не «высовывался» из своего укрытия и не пробовал расширить границы территории.

Птенчик вырос и улетел. Балкон застеклили. Вы бы видели сначала удивленные, потом возмущенные глаза голубей, когда они вечером прилетели на место гнездования. Гнездо видят, а влететь не могут. Сплошная стеклянная стена.

Несколько дней подряд я пыталась отогнать голубей, которые прилетали с пучками травы и веточками для строительства нового гнезда. Они, цепляясь и скользя по металлическому подоконнику, ошарашено смотрели на меня через стекло, поражаясь моему неведению, что это территория их, а не моя. Они не боялись моих энергичных взмахов руками и пугающих криков: «Кыш!»

Я посмотрела на ситуацию глазами голубей. Им невдомек, что это жилище не их. Что эта территория принадлежит большим существам, которые ходят на двух ногах, детей выращивают не путем высиживания яиц, а совсем иным, трудно вообразимым способом, выкармливают детенышей еще более странно, жидкостью, льющейся из грудной клетки.

Не понять бедным птичкам мироустройство рода человеческого. Возможно, и людям точно так же не понять, почему происходят те или иные природные катаклизмы. Не можем мы уразуметь своим «голубиным» умишком Божьи намерения.

А обывателю точно так же не понять, чем вызвана столь причудливая последовательность выполняемых работ. Вышестоящие организации, ведающие ремонтом и строительством столь неисповедимы в своих решениях!

Национальный вопрос


Все «ремонтники» от мала до велика, люди приезжие. Высокое начальство, с которым приходилось общаться, носило трудно произносимые имена. Сначала я пыталась их запомнить, но, потом, не полагаясь на память, стала записывать. Вдруг где-нибудь ошибусь на одну букву, я разницу не уловлю, а человеку будет обидно. Поэтому я сначала зубрила, например, «Абдурахман», а потом, когда слово уже от зубов отскакивало, смело подходила к человеку и обращалась к нему по имени. Все начальство было полу мужского, росту высокого и весьма пузатое. К населению, к жителям домов, которые были в их ведении, относилось уважительно и все просьбы внимательнейшем образом выслушивало, искренне стараясь помочь. Сначала я тушевалась, обращаясь к представительному мужчине по имени, без отчества. Потом подумала, если я имя разучиваю, как стих, то, что было бы, если к этому витиеватому имени прибавить не мене витиеватое отчество? Моя память не справилась со столь сложной нагрузкой, и где то пару букв местами переставила бы.

Однажды я столкнулась с начальством по имени «Олег Евгеньевич». Я ему широко улыбнулась и выпалила: «Как я рада вас видеть!» Большой начальник не понял, чем вызвана столь искренняя радость. А дело было в его русском имени–отчестве, таком привычным на слух и на произношение.

«Доплатить надо»


Монтажники и слесари, все - народ восточный. Воспитанный и уважительный. Но, к сожалению, поболтать с ними «за жизнь» не получалось, мешал языковой барьер.

Рабочие приходили бригадой по три–четыре человека, и как обычно, один работал, остальные смотрели. Поэтому процесс был на всех этапах затянут. Остается, например, загадкой, зачем присылать четырех сантехников, если в наших ваннах – туалетах с трудом разворачивается один?

Восточный люд – торговый люд. Поэтому, вместо приветствия, произносилась с акцентом фраза: «Доплатить надо!» «За что?!» - возмущалась я, - «Если вы еще в ванну не зашли, трубы не видели?» Нытье в русле «доплатить надо» продолжалась на каждом вялотекущем этапе сантехнических работ. То у них деталей нет, то стены у нас не такие, то бригада, которая, работала до них, сделала все не так. А они такие умные, знают «как».

Это напоминало возню в песочнице. У мальчиков (сантехников) был свой интерес, у меня, взрослой тетеньки - свой. Их манипуляции, их «разводилово» легко просчитывалось. Я периодически «отфутболивала» их очередное «так не получится, надо так, а это денег стоит». Грубо льстила: «Вы умные! Профессионалы своего дела! Подумайте, как это можно сделать. Я верю, у вас все получится!» Срабатывало. Один их них, сидя на корточках, начинал кряхтеть, смотреть на меня с укором. Я держала паузу. Тогда он поднимался и прогулочным шагом отправлялся на склад, через час возвращался с нужной деталью. Остальные «коллеги» по бригаде в это время болтали по мобильному телефону, курили, просили водички попить и никоим образом не выказывали нервозности, по поводу того, что за рабочий день еще ничего не сделано.

Финансовая сторона


Денег за ремонт я никому не платила. Как мастера ни возмущались, ни клянчили, ни ныли, ни вымогали, у меня был козырь. Это - время. Я могла тянуть его сколько угодно, а мастерам нужно было закрыть квартиру по определенному виду работ. Например, «сантехнические», «малярные», «демонтаж и установка оконных рам»… Поэтому, в конце концов, работы производились, пусть и со значительной оттяжкой во времени.

Капитальный ремонт дома сдружил жильцов. Как известно, несчастье сплачивает людей. Мы ходили друг к другу смотреть, как поставлены батареи, как подведены трубы, где и как выставлены откосы… Соседка, по жизни перестраховщица, решила перестраховаться и в этот раз. Заплатив энную сумму денег, чтобы окна были поставлены по всем нормативам ГОСТа. Это не спасло ее от разочарования. Ручек на балконной двери не было, ступенька оказалась кривой, откосы силиконом промазаны неаккуратно.

Тайна славянского менталитета


На ремонте дома работало большое количество мастеров, и только четыре человека были славянской внешности. Славян вскоре поменяли на людей восточных, потому что у «наших» к полудню достигалась такая степень концентрации алкоголя в крови, что сварочный аппарат в их руках становился опасным не только для стен и подоконников, но и для жизни.

Прораб с труднопроизносимым именем каждое утро ощупывал славян в поисках горячительных напитков, но всем известно, что русская смекалка не знает границ. Мастера умудрялись изыскивать разные пути, чтобы пронести спиртное на объект.

«Тварь дрожащая» или «право имеющий»


Когда оконные рамы были внесены в квартиру, на них указан был номер дома и корпус, а номер квартиры – нет. Следовательно, для данного дома были сделаны окна одного размера. Зачем нужно было четыре раза присылать замерщика измерять окна?!

На кухне у нас уже стоял пластиковый комплект окна и балконной двери, который мы установили в прошлом году на собственные деньги, и я, логично полагала, что могу оставить себе предназначенный мне комплект. Высокое «оконное» начальство объяснило, что «нет», не положено. Я спросила на основании чего «не положено» и попросила предоставить это «основание» в печатном виде. Четыре взрослых дядьки поочередно приходили ко мне решать этот вопрос, четыре взрослых дядьки уходили с обещанием через тридцать минут представить все полагающиеся документы. Прошло три месяца, ничего не происходило.

В этот раз я себя спросила: «Слабо?!» Сделай так, как ты считаешь нужным, а не так как, получается, пойди наперекор обстоятельствам. До этого я жила по принципу: «Сделай все, что от тебя зависит. Потом расслабься и жди результата. Если тебе это надо, значит это к тебе придет, а если нет, значит, не твое». В этот раз я нацелилась на результат. Я, как Раскольников, решила себя проверить «Тварь ли я дрожащая или право имею…» Не хочу, чтобы административные дядьки за меня что – то решали, ссылаясь на законы и постановления, которые они сами же написали, соблюдая собственные интересы.

Все по закону


Комплект окон остался у меня. Я действовала оружием, называемым «все по закону». Окна мне поставили, а откосы и подоконники не установили, и когда приходили монтажники, я предлагала выбор. Либо они мне приносят полагающийся комплект окна, либо демонтируют одно окно, которое было установлено с нарушением допустимых норм по ГОСТу. После демонтажа в пятый раз присылают замерщика, делают новое окно и устанавливают. Молодой прораб с пионерским именем «Тимур», крякал каждый раз, слыша мое предложение, чесал в затылке и уходил. В четвертый заход он молча, самолично внес весь причитающий комплект и вместо привычного: «до свидания», сказал радостное: «прощайте». Сложилось впечатление, что вопрос с окнами для нашей кухни он решил самостоятельно, не посвящая вышестоящее начальство в тонкости данной проблемы.

Один хозяин – панацея от многих бед


Строительных организаций, компаний, фирм, подрядчиков и субподрядчиков на ремонте нашего дома было «великое множество». Заказы передавались от фирмы к фирме, квартиры перераспределялись между субподрядчиками. Начинали одни, продолжали вторые, заканчивали - третьи. Поэтому все друг на друга сваливали. Не понятно было, от кого и что требовать. Поговорив с прорабами, оказалось, что такая катавасия и в плане финансирования и оплаты за объемы работ. Бесконечные комиссии, которые должны были проверить, как выполняются работы, тоже тормозили сроки ремонта. Тяжелее было тем, кто замыкал строительную цепочку. Им доставались все шишки. Один «строительный ляпсус» ложился на другой. Бедные монтажники по остеклению балконов ныли от того, что размеры для остекления были сняты до начала ремонта, а теперь они изменились, по причине того, что сделан фасад дома, приварены дополнительные поручни.

Не было единой фирмы, которая вела бы ремонт дома от начала до конца, была и неразбериха со сроками, с расходным материалом, с доставкой. Никто ни за что не отвечал, поэтому процветало воровство. И тем более непонятно, чем была вызвана столь упорная борьба за один оконный комплект в моей квартире.

Если любую проблему воспринимать, как возможность чему–то научиться, она перестает быть проблемой и превращается в обучающий фактор… Это так, философские изыски на фоне красивого дома с одинаково застекленными балкончиками и пышной зеленью в палисаднике.