13 февраля, воскресенье



За последние 6 - 7 дней наконец-то случился прорыв: Глеб стал говорить «я»!!! Вчера - сегодня уже практически все время говорит, процентах в 80-ти, только иногда ошибается.

Дня три-четыре назад говорил, когда уже поперло:

- Глеб хочет говорить «я».

- Глеб научился говорить «я»!

Вчера:

- Раньше я был маленьким и говорил «Глеб». А теперь подрос и научился говорить «я».

Возможно, это последствия посещения детского садика. А может, просто совпало.

И так странно это слышать, так странно после затянувшегося «Глеба» чувствовать, как он вдруг выламывается из моего пространства в свое собственное.

И несколько раз я уже заметила тоже, видимо, связанное с этим «я»-осознанием, или как там его назвать: вдруг стал говорить: не садись, это мой стул; я тебе не дам брать мой паровозик и т.п. Такое осознание своего, своих владений, внешне похожее на жадность. Но это несколько раз всего было пока.



Вчера опять терпел до последнего в туалет - на улице. И уже стоит, жмется весь, а все отказывается идти, кричит, что не хочет.

А потом объяснил:

- Глеб хочет пописать и не хочет пописать.

На подробности мне его распедалить не удалось, но это очень похоже на мою сентенцию (года 4 или 5 мне было): «Хочу писать, а писать не хочу». В том смысле, что влом тащиться в туалет.



В садик не ходили всю неделю по причине болезни, но неделька была насыщенной.

В понедельник мы с папой ездили в театр, а Глебча оставался со Светой. Когда я уходила, он плакал и просил меня не уходить - видимо, из-за садика стал болезненно воспринимать любые разлуки со мной, крыша немного съехала. Хотя раньше-то он дома оставался без проблем, вот только в предпоследний раз, когда, опять же, Света приезжала, нервничал что-то.

Когда я ушла, они целый час смотрели мультики. Больше Глеб ничего не хотел, по словам Светы.

Света работала няней около полутора лет, но с малышами совсем маленькими. Своих детей у нее нет, и это, конечно, пробел для няни. Любая мамаша, конечно, не стала бы наблюдать, как Глеб со слезами не хочет меня отпускать, а отвлекла бы его на птичку, самолет и т.п.

И в прошлый раз я пыталась Светиными руками организовать Глеба досуг, приготовила им все, чтобы они поклеили или порисовали, но у них не покатило.

Да и сама Света, я из какой-то ее реплики поняла, чувствует, что Глеб пока ею не проникся.

Хотя Света и аккуратная, ответственная, т.е. по внешним параметрам все отлично.

И когда мы вечером с папой вернулись домой, Глеб сразу проснулся. Я захожу в его комнату, а он уже вылез из кроватки и идет, шатается, к двери. Я его положила, и он долго еще не засыпал, а лежал в полудреме, вцепился в мою руку и все не отпускал. И говорил: Света сейчас уйдет, да?

Может, это все на фоне шока от садика. Но мне очень жаль, что Света Глеба не чувствует.



А в четверг мы подорвались в «Икею». Да еще и вместе с папой.

Я там даже покаталась в «Меге» на коньках, а Глеб с папой сидел рядом с катком за столиком и кушал мороженое. Оно впечатлило его больше, чем мама на коньках.

Сам Глеб кататься отказался, и, думаю, правильно сделал.

А потом пошли в «Икею» в детскую комнату - Глеб все туда просился. А там уже Таня с Аней были. И вот мы их сдали туда, минут на 40 всего получилось, потому что нужно было уже кушать и ехать домой.

Шел Глеб в детскую комнату бодренько, но воспитательница потом сказала, что он каждые пять минут к ней подходил и спрашивал, скоро ли мама придет.

Я даже видела один такой подход. Он спокойно так подошел, спросил и пошел опять играть. Но, видимо, все-таки тревожился.

Под конец сдулся, немного покапризничал, но совсем немного. В общем, учитывая общую нагрузку, держался молодцом.

Очень внятно стал объяснять свои поступки.

Я говорю: а почему ты не захотел на коньках кататься? Глеб говорит: лед очень скользкий, Глеб поскользнется и упадет. И ударится.

Но потом он уже стал говорить, что хочет на коньках в следующий раз покататься.



А в пятницу мы с ним поехали в поликлинику реакцию Манту делать для садика. Еще и кровь из пальца пришлось сдать. Глеб уже сечет все эти уколы, понимает заранее, что больно будет. И рыдает излишне, почти истерично, даже когда уже давно все закончилось. Вроде успокоится, а потом вдруг вспомнит и опять начинает рыдать. Даже взятый для успокоения «Чудо-шоколад» не очень-то помог.

Но потом несколько раз просил меня: давай поговорим, как Глебу Манту делали.

А когда Глеб спал, приехала Наташа Черкасова с Аней, мы потом поехали в Братцево, чтобы Наташа училась на горных лыжах кататься. И папа тоже катался. А под конец даже я покаталась немного.

А там огромедная для Глеба горка. Есть ледяной спуск, но он запредельно крутой, для взрослых ребятишек. Они на нем подскакивают, как мячики.

А Глеб с Аней катались по снежному спуску на ледянках. Аня пошла вразнос и долго-долго каталась, сама съезжала, сама забиралась.

А Глеб первый раз поехал и умчался мгновенно очень далеко. Я смотрю, а он далеко-далеко внизу маленький совсем барахтается, перевернулся много раз. Его там взрослые детки подобрали, повели мне навстречу. Но Глеб бодренький был, хотя и сказал, что страшно было ехать.

Потом еще пару раз съехал - подниматься сам не хотел, приходилось мне за ним спускаться. Потом еще пару раз мы с ним вместе съехали. И больше он уже не захотел.

А потом они еще с Аней долго внизу, на выкате, валялись и всячески играли. Я за ними только краем глаза следила, и все. А они вдалеке, независимые такие.

А вот у нас дома они странно играли: почти не контачили. Глеб в одной комнате сидел и очень углубленно играл, Аня в другой. И только под конец ненадолго вместе сошлись.

Но Аня все равно уезжать не хотела.



Глеб в Братцево на горе видел сноубордиста и решил, что сноуборд - что-то типа лопаты, приспособление для уборки снега.



Глеб стал делать логические построения типа:

- А зачем снегоуборочной машине мигалка? - Глеб спрашивает.

- Чтобы ее все видели, - я как-то не нашлась, что ответить. В самом деле, зачем?

- А если у снегоуборочной машины не будет мигалки, то ее никто не увидит, - говорит Глеб.

По такой схеме «А если..., то...» делает выводы.



В прошлое воскресенье, когда стало окончательно ясно, что Глеб снова заболел, я позвонила Кате - самой главной в садике - и сказала, что мы больше не будем ходить в ясли, а будем ходить в группу «с мамой», как в прошлом году.

Приняла решение - после разговоров с Наташей, с психологиней и фразочек Леви - после таких сильных заявлений ни одна мать, если она в своем уме, конечно, уже не отдаст своего ребенка в садик. Мощные такие заявления, а что же делать после этого, не пишет.

Психологиня считает, что раньше 4-х лет ребенка в садик отдавать не нужно - за редкостными исключениями. И что главные симптомы - плохой сон и болезни, показатели того, что ребенка не нужно водить в сад.

А у Глеба как раз и то, и другое. Переболел с температурой два раза за месяц. И совершенно очевидно, что на нервной почве.

И вроде бы все решила, а потом поговорила через пару дней с Таней Антоновой - и все пошло по-новой, опять начала разрываться и колебаться. Опять голова стала раскалываться.

У Тани двое детей и она, конечно, несколько по-другому на все смотрит. Попроще. Не может она с каждым ребенком столько возиться, сколько я с Глебом. Таня говорит: мне, конечно, неприятно будет узнать, что в детском саду моего ребенка кто-то лупит. Но, с другой стороны, это опыт. У меня вон Петя какой незлобливый, а достала его Аня, так он ее укусил пару раз. Научился за себя стоять.

А когда Петя родился, у Ани тоже стресс был. И болеть она начала без конца, прямо как специально. Ну и что же теперь?

Когда их в садик рано отдаешь, они ходят себе и ходят, и забывают этот момент начала. А если его в 4 года отдать, то непонятно: ломается образ жизни, и почему это вдруг? Всю жизнь было так, а теперь вдруг надо ходить в садик и все побежали вдруг на работу? В таком возрасте ребенку сложно это понять.

В общем, я поняла, что я суперзамороченная мать. И что я не то чтобы не готова с Глебом расстаться - я бы хотела, но я не готова через такие его страдания переступить.

Меня этот взгляд немного со стороны как-то слегка передернул и немного изменил мой угол зрения. И я снова впала в состояние принятия решения: меня этот аргумент насчет 4-х лет впечатлил. И еще я подумала: ведь Глеб вроде бы начал привыкать к садику, ведь самое ужасное уже позади, и он уже явно легче стал ходить, чем поначалу. И получится, что все эти усилия нечеловеческие были напрасны. Я думала-думала и решила, что надо бы, наверное, просто ходить пореже, 2 раза в неделю, но все же в ясли, без мамы.

А вчера я выкачала из интернета статьи про адаптацию к садику и снова это решение поменяла.

Что я выцепила: практически все пишут о том, что начинать все-таки лучше в 4 года. Что дома ребенок развивается лучше, это понятно.

Конечно, если бы он ходил в детский садик 2 раза в неделю, это бы не затормозило его развитие. Но уж больно тяжело это дается - и ему, и мне. Для меня не получается никакого облегчения - только гораздо тяжелее становится. Поездки эти ранние и очень тяжелые. В садике я два часа сижу в коридоре, никакого выигрыша во времени. Но главное - напряжение очень сильное. Глеба колбасит, Глеб болеет, и я вся в напряге. Все внимание - ему, ни на что другое уже не получается. Повышенная терпеливость и мягкость, и днем и ночью при нем. Никаких нововведений, никаких поездок, ничего кроме.

А до лета уже осталось три месяца - как раз пока он привыкнет, детский садик закроется. А потом по осени - опять все сначала.

В общем, я решила водить его в группу «с мамой». Хотя это, конечно, регресс. Но зато мы сможем заняться чем-то кроме садика, ходить в бассейн, а может, и еще куда-нибудь. Ездить в гости, наконец.

Я решила подойти к проблеме с другого конца. Если папа будет хотя бы раз в неделю с Глебом в садик ездить, я смогу это время потратить на поиск другого садика, ближе к дому. А потом уже заняться своими делами, а Глебу няню звать почаще.



Встретили сегодня Данилу - мы уходили с гулянки, Данила пришел. И Глеб вдруг давай толкаться. Раньше всегда наоборот было - Данила Глеба терроризировал. А сегодня мир перевернулся.

То ли Глеб наконец-то научился у Данилы, то ли это он от усталости перевозбудился, потому что днем не спал, - но он ржал и все нападал на Данилу, я его оттаскивала, а он опять нападал.



Сегодня выдал мне фразочку на мой вопрос:

- Мама, ну я же тебе уже сказал.

Он, действительно, ответил уже на тот же вопрос, по-другому поставленный. Но вот это «ну я же тебе уже сказал» - неожиданно взрослая фраза. И я все еще к этому его «я» не привыкну.



15 февраля, вторник



Вчера я к Викушке в гости ездила, а Глеб с папой на всю вторую половину дня оставался, проснулся после тихого часа - а меня нет.

Ну что я могу сказать? Мне спокойно, и Глебу спокойно. Они только гулять не ходили, потому что ветер был ураганный почти, а так все по-настоящему. И играли много.

Глебу понравилось. Он сказал, что ему с папой интересно играть.

А про меня, папа сказал, он один раз только вспомнил - когда проснулся и обнаружил, что меня нет. Обнаружил и говорит что-то типа - ну что же, мама все равно с тобой, значит, все в порядке. Это я ему всегда так говорю перед расставанием: ты помни, что мы с тобой даже когда расстаемся, все равно я с тобой, а ты со мной. Все равно мы с тобой вместе.

Папа Глеба воспитывал. У Глеба всплыла волна: как до сих пор он отказывается мыть руки с мылом и вытирать их полотенцем, так он теперь отказывается одеваться сам.

Причем он не просто отказывается, он начинает беситься, баловаться. Когда даешь ему в руки мыло, он сразу его бросает в ванну и ржет. Полотенце он берет в зубы и уносит в комнаты. И там бросает. Всегда. Одно и то же из раза в раз. Никакие уговоры и т.п. не действуют совсем.

Кушать, единственное, он более-менее сам сейчас стал.

А тут в связи с садиком я его стала приучать самого одеваться и раздеваться. Хотя бы самое элементарное. Что застегивать не надо. И вот иногда через пень-колоду нам это удается. А вчера Глеба заклинило, он пошел в отказ. Минут 20 надевал рубашку, свитер и колготки, и то отвлекался на что-то, то бесился. Я бесилась тоже. Потом стал надевать штаны и совсем застопорился. Стопорится и ржет. И не надевает.

- Глеб, мы идем гулять?

- Идем.

- Ну так надевай штаны. Надевай штаны. - и т.п.

Потом я говорю: ну хорошо, если ты не хочешь гулять, оставайся дома, только никто с тобой играть не будет, я буду работать и папа будет работать (недавно это сработало). Села за комп и стала работать. Глеб долго валялся на диване вверх ногами. Потом стал проситься гулять, и чтобы я с ним рядом села, а он будет одеваться. Но, когда я села, все началось сначала. Закончилось слезами Глебскими.

Одевался минут 40 или 50 в общей сложности. Мне уже это все не в радость было. А папа на меня ругался и говорил, что я неправильно все делаю.

Вечером они играли, пересыпали экскаватором горошек, это была галька и щебень. Круто поиграли, обоим понравилось, но потом Глебу надоело. А собирать горошек не захотел. Папа стал собирать сам, сказал: вместо того, чтобы с тобой играть, я буду собирать горошек долго, потому что ты мне не помогаешь. Папа все надеялся на лучшее. А Глеб стал вредничать и горошек разбрасывать по комнате.



26 февраля, суббота



В общем, папа не поддавался на провокации и не ругался, а спокойно, как танк, собирал горох.

Потом Глеб расплакался и описался.

Папа говорит, что Глеб мною манипулирует, а я ведусь. А он, папа, не ведется.



По папиным записям от 15 февраля.

Глеб сидит на горшке, писает и говорит:

- А я еще и какать теперь умею, между прочим.

- Когда же ты успел научиться? - спрашивает папа.

- А когда рос, - говорит Глеб.



- Вагон - это дом груза (про товарный вагон).



В те же дни: мы с ним смотрели мультик про Гену с Чебурашкой, где Шапокляк с туристами воюет. А там есть сцена с капканами, которых Глеб боится и каждый раз просит это место промотать. А тут вдруг говорит:

- Не сматывай, мне надо капканы смотреть, я взрослый мальчик.



Давно не писала - мне подкинули работенку.

Глеб много времени проводил с папой - и очень кайфово.

Я катаюсь по одним и тем же рельсам: играю с ним дома в одни и те же игры, гуляю по одним маршрутам. Конечно, изо всех сил постоянно пытаюсь что-то из себя выдавить, но на выходе, по-моему, достаточно вяло получается.

А папа, отчасти по причине некоторой свежести в повседневном с Глебом общении, отчасти - главное - в силу своей натуры что-то придумывает все время. Его однообразие задалбывает.

Дома папа придумал:

Мы принесли из магазина воздушный шарик, наполненный газом. Шарик, если за ним не следить, норовит улететь в небо. И вот они с Глебом приделывали к веревочке шарика кусочек пластилина - специально так подбирали, чтобы шарик до потолка не долетал, а болтался бы в пространстве, не касаясь ни пола, ни потолка. Изобретение, гениальное в своей простоте. Зрелище завораживающее и жуткое. Такое впечатление, что шарик наделен волей.

Несколько дней назад Глеб даже не дал Гурьеву поиграть этим шариком - настолько не хотел с ним расставаться. А сегодня уже смог расстаться: по папиному предложению Глеб подарил чудесный шарик Гурьеву на день рождения.

Еще у них была игра: Глеб стоял в кроватке, а шарик в отдалении болтался в воздухе. И Глеб под руководством папы бросался в шарик мелкими мягкими игрушками. И очень часто даже попадал. Глеб был в восторге.

Папа на все это говорит: «Ну не в паровозики же играть!» Папа ненавидит играть в паровозики, они его уже достали давно. А Глеба до сих пор не достали.

Второе дыхание открылось, когда папа дал Глебу фундук в скорлупках - орешков 20 - это груз, или уголь для тендера. Глеба почему-то очень затягивает это занятие - раскладывать орешки по вагончикам и после вагончики катать.

Для улицы папа придумал:

Сделал такой буксир - к веревке палку привязал, чтобы Глеб за палку держался, когда на лыжах, и папа бы его катил.

И они пошли с этим буксиром на улицу, кататься. Правда, оказалось, что рано еще Глебу с тросом. И Данилу папа пытался катать - ему тоже рано. Не улавливают еще идею скольжения. Правда, Глеб один раз даже изобразил некое подобие съезда с горы, но упал и больше не стал кататься.

А еще они играли в кошки-мышки - это одна девочка постарше Глеба еще раньше на площадке научила играть. А игра заключалась в том, что они просто бегали, и все. Но со мной Глеб не стал потом так играть, я предлагала. А с папой стал. И очень долго носился. Папа сказал, что Глеб где-то с полкилометра не останавливаясь пробежал. Пришли с прогулки на полчаса позже, чем я их ждала, Глеб весь взмокший, потный, но страшно счастливый.

Теперь он и со мной периодически в кошки-мышки бегает, но не до такой степени.

А еще они с папой собрали из нескольких машин один экскаватор - прикрутили сборный ковш. А чтобы машина не опрокидывалась, ей под буфер заложили противовес - какие-то болтики.

Правда, экскаватор на первой же прогулке сломался. Зато они долго и терпеливо его вместе делали.



Про игры.

У Леви о том, что он, в детстве своем - здоровый, ухоженный и, главное, любимый ребенок, умудрялся остро чувствовать себя нелюбимым: «Любить-то любили, но мне об этом, забыв детский язык, давали знать недостаточно горячо, замерзал я. Не возились почти и играли мало...»

Чуть дальше: «Изначальный язык любви для ребенка... солнечные лучи, вживленные в душу... Взгляд добрый, ласковое прикосновение, да! - и объятие, и взятие на руки, тисканье и возня - и игра, игра всяческая!..

Жизнь в полноте - общение и игра, вот и все - игра без конца и края!

Игра для ребенка и есть самая настоящая жизнь и любовь.»

И я вдруг поняла, почему Глебча в период неудавшегося приучения к детскому садику вдруг совершенно разучился играть самостоятельно, а все лип и канючил, затягивал: ну поиграйте со мной, поиграйте! Даже на улице стал затягивать свою песнь. А ему, видимо, нужны были очень в этот тяжелый для него период именно подтверждение любви, или компенсация, или лекарство.

Дня три как стал играть самостоятельно. Конечно, зовет играть с ним вместе, но, по крайней мере, теперь в состоянии и один посидеть, как раньше, бывалоча.

А я теперь уже более сознательно стала к играм относиться. Но все-таки очень мало времени получается играть - по сравнению с Глебской потребностью, которая, как мне кажется, не удовлетворяется.

Не знаю, правда, может ли она удовлетвориться полностью.

А последствия садика, по моим ощущениям, прошли уже практически полностью. Все эти задвиги, перекосы и уехавшая крыша.

Только ходит он теперь похуже, чем раньше - в смысле целенаправленного передвижения. Эта способность, которая у него всегда очень хорошо была для его возраста развита, как-то вдруг испарилась с началом садика. И теперь, хоть получше уже, но все же не как раньше: очень много валяется по пути, отвлекается. Существенный откат произошел. И если с играми я теперь более-менее поняла, в чем дело, - вот эта реакция на садик мне непонятна.

И еще он все-таки боится, что я исчезну, кину его.

Когда мы поехали в группу «с мамой» в первый раз после ясельной, Глеб сказал: я возьму тебя за руку крепко-крепко, чтобы ты никуда не убежала. И потом в садике, действительно, вцепился мне в палец и практически не отпускал все 2 часа.

До сих пор практически все время держит меня за руку. А сегодня Сережа с нашего этажа, когда я Глеба уже одела гулять, звал Глеба к нему подойти в другой конец коридора (с Сережей еще мальчик был, заметно старше). Глеб сказал: нет, я без мамы никуда не пойду.

Неделю назад несколько раз мне повторил: давай больше не поедем в Икею. Я не хочу, чтобы ты там меня оставляла. А Икея - это его любимейшее место всегда было. Но теперь он готов даже от Икеи отказаться.

Сейчас уже, вроде, созрел снова в Икею ехать. Но все равно говорит: я не хочу, чтобы ты меня в детской комнате оставляла. Я буду там немножечко скучать.

Но сейчас уже вроде помягче.



Для меня неготовность Глеба ходить в садик - это, конечно, удар. Я так понимаю, что он теперь созреет года в 4 - 4,5. То есть еще год - полтора такой жизни. После чего я уже, вероятно, превращусь в полную некондицию.

Няни, остаются няни. Но на них нужна куча бабла.

В детский садик в группу «с мамой» поездили - два раза со мной, один раз с папой. Если раньше, год назад, это было развитием - теперь это ноль и халява. Игрушки остались теми же, а они практически все - уже пройденный Глебом этап, вчерашний день. То есть ему, конечно, приятно там находиться, музыка, опять же - но особой пользы я от этого не вижу. А стоит дорого.

Видимо, мы уже не будем туда ходить.



23-го числа я ездила на день рождения в гости, а папа на работу уезжал, и с Глебом снова оставалась Света. Я уже думала пробовать другую няню, потому что, к тому же, Глеб перед ее приездом, уже предупрежденный, что со Светой останется, постоянно повторял: мне Света не нравится. (Но когда я пыталась выяснить, что именно ему не нравится, все сводилось к тому, что он не хочет без мамы оставаться).

Но в этот раз, в отличие от первых двух, Света уже пошла с ним гулять, я его сдала ей сразу уже одетого, и мне очень понравилось, каким бодреньким он пошел, веселым даже. И потом я поняла по рассказам Светы, что они остались очень довольными друг другом.

На улице они долго падали в снег и раздолбили все рельсы, которые мы с Глебом раньше делали, и им было весело. Свету поразило, что Глеб ее спросил:

- А ты не хочешь писать?

Света не поняла, подумала, что Глеб местоимения перепутал, переспросила:

- Кто? Я?

- Ты, ты, - подтвердил Глеб.

«Кто у кого няня - не понятно», - откомментировала Света.

А потом, дома уже, когда они раздевались, Глеб сказал:

- Какая у тебя кофточка красивая! - Света растаяла. Настоящий кавалер, говорит.

Ну и по косвенным данным я поняла, что Глеб нормально себя чувствовал - хотя бы потому, что он пытался за столом баловаться.

Конечно, это все совсем не похоже на те предыдущие два раза, когда Глеб, придавленный садиком и болезнями, отпускал меня со слезами и потом по часу смотрел мультики.

На следующий день после Светы Глеб сказал:

- Света такая молодец! Она все по-другому делала!

Оказалось, что Света, когда раздевала Глеба, расстегнула ему пуговицы на рукавах гуляльной рубашки, а я обычно так стягиваю, не расстегиваю. Глеба почему-то это очень порадовало.



- Глеб еще подрастет и научится курить.



Папа сварил себе креветок и стал Глеба угощать. Глеба креветки поразили. Он сначала отказался их есть. «Потому что у них глаза». Папа говорит: ну давай я тебе их очищу, голову отделю. И Глеб действительно, съел парочку очищенных хвостиков. А потом увидел, как я их чищу, и снова отказался. «Потому что они хвостом шевелят.»

Мы подумали - это же впервые, когда Глеб увидел, как едят существо, с головой, глазами и т.п. И именно существо для него, видимо, противоестественно кушать, что ли.

Потом говорит:

- Если селедок отпустить (он почему-то их стал селедками называть), то они побегут по ковру и никого не укусят. Они никого не укусят, потому что они еще маленькие.

Несколько раз потом муссировал эту тему, как креветки будут по ковру бегать, и побегут по железной дороге игрушечной, и т.п.

Вечером опять про креветок вспомнил:

- Мы поедем на море и отпустим креветок в море. И они поплывут, и будут болтать лапами.

А Глеб же не знает, что такое «мертвый». Креветки - они же мертвые. А он не знает, что бывает другое состояние, кроме жизни. И они для него - живые.



Пару раз пытался говорить «льзя» (в смысле «можно»).

В тот же примерно период:

- Если пластилин будет рассыпчатым, его не можно будет слепить.



Я завязала у себя на голове из волос какой-то дурацкий хвост, собиралась мыться. Глеб посмотрел на меня и говорит:

- Ты не мама.

Несколько раз повторил.

Я говорю: а кто же я? Глеб говорит: ты медведь.



- На улице снег хруст.

Не поняла. Объяснил.

- Идешь по снегу, а он делает так: хруст-хруст.



(Давно.) Утром смотрели в окно, светало, небо и снег становились сначала темно-голубыми, потом светло-голубыми, но все время одинакового цвета. Глеб:

- Небо отражается в снегу.



Одно время Глеб очень мало спал. Засыпал, как обычно, в 21.00, а просыпался в половине седьмого. А один раз вообще в шесть проснулся. И днем спал по часу всего. То есть где-то по 10 часов в сутки всего.

Это продолжалось около недели или чуть больше, и я совсем сошла с ума, потому что именно в это время мне надо было работать, и я не высыпалась совсем. Главное, я не понимала, что это вдруг на него нашло. Потом меня осенило: я ж кормлю его селеном. А он вроде, говорят, как бы энергии прибавляет. Правда, я по половине таблеточки давала всего. И решила перестать давать.

В первый же день он проснулся в семь, и днем спал долго. Может, совпадение, конечно. А может, и нет.

Селен я ему больше не даю.

Зато теперь, когда Глеб просыпается в 7 часов, мне кажется, что уже совсем поздно и вполне можно жить. Тем более сейчас в 7 утра уже светло.



У Глебчи прорезался 19-й зуб - уже почти весь вылез. Это верхний 5-й левый. Правого, последнего, пока не видно.

По этому поводу мы стали с Глебом ездить в поликлинику на УФО - на загар. Глеб теперь загореленький такой.



(Давно, когда они с Сережей самокат не поделили, Глеб уже в постели сказал)

- Глеб не знает, как Сережа живет. Не знает, как он кушает.

Такой проникновенный.



Кстати, проблема «Глеб» или «я» в речи Глебской снялась уже полностью, Глеб говорит правильно, «я», и меня удивляет то, что он, практически год употреблявший все глаголы по отношению к себе в 3-м лице, - теперь, не запинаясь и не притормаживая, вдруг стал говорить в 1-м лице. Потрясающе.



Я, оказывается, очень много редуцирую слова. Ну то есть говорю «щас» вместо «сейчас», «чё» вместо «чего», «тя» вместо «тебя» и т.п. Я не замечала раньше, а стала замечать, потому что Глеб тоже так стал говорить.

На днях даже придумал слово «мя» - в смысле «меня». Уж такого я точно не говорила.

Стараюсь теперь за собой следить, получается не очень. Хотя понимаю, насколько это безобразно.



Одно из немногих слов, которые стабильно употребляет неправильно - «самому».

- А где рыбки самому?



Я что-то стала говорить:

- Вот вырастешь, станешь большим, высоким..

- ...и толстым! - закончил Глеб.



Трубы загудели в доме, Глеб говорит:

- Это капканы пищат «у-у-у!».

Причем «у-у-у!» - грубо так прогудел.

Капканы периодически развлекают его воображение - это из мультика про Гену, Чебурашку, Шапокляк и туристов.



Разговаривал с бабулей по телефону, и во время разговора стал телефонную трубку в руках крутить, разглядывать, а потом спрашивает Иру:

- А ты где сидишь - здесь или здесь?

Показывает на две загогулины трубочные - в которую говорить и которую слушать.



На шарик с пластилином:

- У нас не дирижабль, а Ярославль.



- А в паровозике из Ромашково есть машинист?

- Нет. Он сам по себе паровозик.

- Он компьютером управляется!



В песне про жука изначально слова:

По дорожке побежит,

И на спинку ляжет,

Кверху лапки он поднимет

И как будто пляшет.



Глеб требует петь:

По мосточку побежит

И на спинку ляжет...



Сам придумал.





Сегодня стал играть на маракасе и петь «Пусть бегут неуклюже...» Я схватила гитару и стала ему подыгрывать.

И вдруг Глеб споткнулся о слова и поправился:

- А я играю на марокасе...

Я подумала, что это шутка, но лицо у него в этот момент было очень серьезное.



Несколько раз подряд сказал «обжегся», а не «обжёгся». Я поправила, а он был уверен, что это я неправильно говорю.

Видимо, образовал от «обжечься».



Еще из стабильных неправильностей: кормушки для птичек называет «гармошки».



Магазин у нас есть - «Филиппок» называется.

Глеб говорит:

- Филиппок - хищный маленький зверек.

Это, соответственно, из Маршака.



Еще очень обрадовало его, когда он придумал и потом долго с веселым напором, с четкой ритмикой рассказывал:

- Повернул трамвай!

Закричал трамвай!

На сей раз - Чуковский.



Глеб очень наблюдательный, я постоянно поражаюсь.

Шли из поликлинике, двери склада в магазине «Пятерочка» были открыты, внутри стояла фирменная фура. Но я никакого Глебского внимания на нее не обращала.

Мы пошли дальше, через какое-то время эта фура нас обогнала.

Глеб говорит: это машина, которая в «Пятерочке» стояла.

Или: Глеб гулял с папой на улице, мне надо было уезжать, я к ним подошла проездной забрать. Глеб уже вечером говорит: мама, почему ты днем без перчаток была?

А я действительно была без перчаток.



(Давно.)

Пытался говорить «счастный» вместо «счастливый».

То есть получается, слово «несчастный» для него первично?



(Давно.)

Играл бульдозером на улице и говорит про выхлопную трубу игрушечную:

- У трактора в трубе есть столовая, люди пришли, пообедали и пошли спать.

Стал периодически такие несопоставимости сопоставлять.

Сегодня зашел разговор про Вареньку.

- Варенька у Данилы в животике сидела? - Глеб спрашивает.

- Нет, она у Иры в животике сидела.

- А там есть сидение? - спрашивает Глеб.



(Давно, дней 10 назад.)

Я показывала ему на картинке комбайн и рассказывала, что вот, мол, урожай собирает.

- И получаются семечки для птичек, - говорит Глеб.

Потом, попозже:

- Из комбайна получаются семечки для людей.



«Прицепь» сказал сегодня. В смысле - «прицепи».



- Ночные бульдозеры. Это такие бульдозеры, которые в ночах ездят.



- Кофейная каша.



Увидел на улице, как зажглись фонари. Говорит:

- А помнишь, я в коляске лежал и через окошко смотрел на фонари?

Я удивилась, стала спрашивать - в какой коляске? Говорит - в большой. А в большой коляске, чтобы я его по улице катала и фонари зажглись - такого не было. Я его катала несколько месяцев всего, и было лето.

Потом я вдруг поняла: это мы когда в июле в Питер ехали - мы ночью в коляске его вынесли из дома и повезли к метро. А Глеб проснулся. И поразился очень, что фонари горят. Лето, темнело поздно, он, видимо, и подзабыл, что такое бывает. И все ехал и смотрел на фонари.

Коляска, действительно, была большая, но не та, на которую я подумала сначала. А другая, прогулочная, но папа ее так нарастил, чтобы длинный взрослый Глеб мог в ней спать. И получилась коляска большая. И действительно, она с окошком.



Я начала Глеба обливать. Конечно, если сразу всего обливать, ему не понравится. Но я все думала, как же его закалять. Попробовала обливать только ножки, а не всего - и ему нравится пока. Я его сначала



28 февраля, понедельник



прогреваю теплым душем - теплым на грани терпения - а потом обливаю. Первые несколько дней обливала только ножки, потом с попой, сегодня уже от пояса. Я ему говорю: ты кричи. И он начинает орать дурным голосом. И я его обливаю.

Нравится пока, но только я смотрю: литровой кастрюльки уже мало.



Еще из развлечений папы для Глеба: папа учил Глеба азам своей профессии. Зациклил ему какой-то кусочек, и давай эквалайзером вытаскивать - то низкую нотку, то высокую. То темный звук ему покажет, то прозрачный. Глеб проникся, они чуть не полчаса так сидели. Еще Глеб по папиной наводке пел нотки, которые папа вытаскивал.



А сегодня они пошли гулять, и у них была новая игра: папа Глеба сажал на покатую крышу гаража, и Глеб оттуда скатывал папе мячик.



Вчера ездили к Ане и Пете на общий День рождения. И, если в прошлый раз мы к ним ездили - все прошло гладенько, то в этот раз была еще девочка Ира 4-х с половиной лет. И, соответственно, ее мама. И то ли количество народа перевалило за критическую массу. То ли последствия садика еще не совсем сгладились. Но только Глеб как прилип ко мне, так и не отлипал больше. Все за палец держал. И все канючил - мам, пойдем поиграем. Мам, пойдем по квартире походим.

Хотя иногда отлипал, конечно. Но очень мало и напряженно.

А, еще - в тот раз с ними Денис персонально тусил, а вчера Денису не до того было. И у детей естественная саморегуляция была. А Глеб не умеет саморегулироваться. Девочки - у тех, конечно, все в порядке было. Они обе такие - не пропадут, в общем. А Глеб - на уровне личностного контакта у него все путем, и детки к нему тянутся. Но как только детки начинают образовывать некое количество - тут Глеб совсем теряется. И громких звуков боится, и наездов, и по морде дать не может, и тушуется, когда с агрессией сталкивается.

Такой чувствительный и ранимый, в общем.

Хотя Ира его периодически звала поиграть, а на обратном пути - мы вместе возвращались - очень к нему прониклась, все оглядывалась на него без конца и прочие знаки внимания.



А еще я подумала - до поры до времени привязанность к матери естественна и необходима. Но, кажется, у Глеба наступает тот возраст, когда замкнутость только на матери уже не полезна. А у него практически все ограничено мной. Ну, папой еще, конечно. Но в чем крутость большой семьи - множественность влияний. А Глеб - боюсь, он залипает на мне. Может, я морочусь, и все само пройдет - как «Глеб» вместо «я», которого вдруг сдуло за неделю буквально после года моих заморочек и раздумий.

В общем, я решила его в Люблино повозить и его там пооставлять, хотя бы изредка.

Ну и с нянечками вопрос провентилировать, чтобы он побольше с другими людьми - гулял хотя бы.



И рухнул дом!

И свалился дом!

Провалился дом!

(Снова Чуковский)



Папа утром спрашивает:

- Как спал-то, Глеб?

- Долго и быстро спал!



Увидели сегодня огнеопасную машину на улице и завели о ней разговор.

Я: - Если рядом с машиной вспыхнет огонек или искорка, эта машина может загореться легко...

- ...весело и радостно! - закончил Глебча.



Увидел на аптеке медицинскую эмблему - змея вокруг чаши - и говорит:

- Змея пьет чаек!



Сегодня снова приезжал Гурьев, и снова они с папой мурыжили пошлую песню про зайцев. При 15-м по счету прослушивании отрывка

«Пана Зюзи пасынки,

Серые комочки...»

Глеб задался вопросом: а почему серые? Ну, потому что зайчики летом серые, говорю. Но зимой-то они белые, говорит Глеб. А сейчас - зима! Сейчас надо петь «Белые комочки»!

Он так и пел, причем гурьевские интонации снимал очень точно.



Я все больше убеждаюсь в том, что такие глебские коррективы текстов песен - для него не шутки и не майндгеймы в узком смысле. Видимо, для него тексты спаяны с реальностью, они и реальность - одно и то же. Вчера я пыталась у Тани в гостях настроить гитару, дабы Глеб исполнил именинникам композицию «Пусть бегут неуклюже...», но порвала струну, пришлось играть на пианино. И Глеб снова поправил - вместо «Я играю на гармошке» спел «Я играю на пианино», и потом еще специально сказал, что именно так нужно петь.

Слово обладает равной силой с реальностью.



1 марта



Вчера Глеб разговаривал с люблинской Ирой по телефону, потом стал вертеть трубку в руках и спрашивает Иру:

- Тебе так удобно разговаривать? - и держит трубку горизонтально. Потом слегонца повернул ее, говорит:

- А так?

Уверен, что во время разговора Ира в трубке сидит, пытался ей поудобней сделать.



Вчера стала Глеба одевать - а я его обычно под мультик одеваю. А тут вдруг видак заклинило, не включается. А мы собирались про Гену и Чебурашку смотреть. Я давай по телевизору программы листать, чтобы мультик какой-нибудь найти. И вдруг, почти сразу - мультик про Чебурашку начинается.

Прямо мистика.



На днях смотрели кассету про Фафалю. А я в интернете почитала и с людьми поговорила и поняла, что не имеет особого смысла сейчас его английскому учить. И перестала этот вопрос педалировать. Кассету перестали смотреть, слова всякие повторять, песенки петь и т.п. - перестали.

Но вот он вдруг вспомнил про Фафалю и попросил поставить.

Раньше он в соответствующем месте говорил:

n Fafalja, it’s a chicken!

А теперь на этом же месте вдруг говорит:

n Фафаля, это чиккен! И змея рядом!

Там нарисован цыпленок, а рядом с ним червяк.



С тех пор, как Глеб стал говорить о себе в 1-м лице, он перестал разговаривать шепотом сам с собой.



И уже давно не поднимает тему о том, что хочет быть маленьким.



Снова сегодня обливались. Я лила на Глебчу воду из ведра, около 2-х литров.

Обливались уже от пояса. Я думаю, нововведения вводить раз в неделю, в смысле, что повыше обливать.

Пока Глебче нравится обливаться.



2 марта, среда



Сегодня с Глебом гуляла девушка Катя. Мы ее обменяли по бартеру: Катя бесплатно гуляет с Глебом за то, что Аркадий делает Оксовы песни. А Оксо за это бесплатно учит Катю играть на гитаре, потому что у Кати денег нет.

Катя - грубоватая порывистая девочка чуть постарше подростка. Глеб с ней легко пошел, и вернулся довольный. Вроде нормально они повеселились.

Но потом - Катя зашла к нам попить чайку, и стала очень громко и много разговаривать, а Глеб все пытался перетянуть внимание на себя. За то, что он провел 2 часа без мамы, он хотел теперь компенсации. И все пытался переговорить Катю, обращался ко мне, и Катя тоже ко мне обращалась. Папа пытался Катю отвлекать от нас, но у него не очень получалось. Было шумно, Глеб очень возбужденный был. Все кончилось тем, что он сломал железную дорогу, а потом у него была легкая истерика. Надо в следующий раз исключить такую ситуевину.

По ходу дела выяснилось, что Глеб пытается называть Катю Светой. Что Глеб сказал на улице, что Катя страшная - это, видимо, потому, что Катя во все черное была одета.

И еще, оказывается, Катя его пугала - будешь долго на земле лежать, сосульки из носа вырастут; заболеешь; дома уже - помой руки, а то они отвалятся. Видимо, ее саму так воспитывают. Эти сосульки поразили воображение Глеба. Он несколько раз за вечер все переспрашивал, не вырастут ли они. И уже в кроватке сказал, что боялся, что сосульки вырастут.

Страшное дело. Получается, действительно, все эти пугалова очень в ребенка западают. Единственное, что обнадеживает, - что, вроде бы, Катя прислушивается к пожеланиям. Хотя, если эти пугалова у нее в крови, ей очень сложно будет перестроиться. Тогда придется с ней расставаться.

Смешно - Катя очень стесняется того, что гуляет с Глебом небескорыстно.

И что меня еще радует в этой ситуации - то, что она относится к гулянию с Глебом с неким энтузиазмом.

Но я еще у Иры спрошу, как там Катя с Глебом себя вела.



Про самостоятельность. Для маленьких детей самостоятельность - это степень их оторванности от матери. Обратная зависимость от близости с матерью. Способность существовать - временно и дискретно, конечно - вне матери.

Насколько это хорошо в возрасте 3-х лет? И в каком возрасте это становится однозначно хорошо?



4 марта



Вчера утром позвонила Ира, попросила нас погулять с Данилой, потому что Данила отказался в садик идти. А у нас с Глебчей дела были запланированы - магазины там всякие. И пока мы все эти магазины обошли, Глеб стал совсем ошалевшим. Видимо, он еще не совсем отошел от прогулки с Катей.

Он все падал в снег, ползал и не хотел никуда двигаться. И даже уже начал истерить. А я все тащила и тащила его к Даниле, я даже за ноги его тащила, а он по земле волочился. Потому что Ира названивала мне по телефону и сообщала, что Данила в ожидании Глеба оделся полностью, включая валенки, сидит так уже 40 минут и раздеваться не желает.

А Глеб еще и проснулся рано вчера и, видимо, утром плохо покушал - кушал с папой. Так что я планировала к половине двенадцатого домой придти, но к половине двенадцатого мы только дотащились до Данилы.

Данила гулял идеально, но Глеб уже совсем сдулся. Съехал с огромного сугроба мордой в железный забор и разбил себе нос.

Я когда стала салфеткой ему кровь вытирать, первая салфетка моментально намокла полностью. Кровь текла сильно, но довольно быстро остановилась.

Вот так мы и сидели: Глеб лежал на сугробе с закрытыми глазками, а рядом сидел притихший Данила. А еще солнце ненормально яркое было, как в горах, что в глазах от него темно.

Данила свои полчаса отгулял идеально, а Глеб капризничал, жаловался, что нос болит, еле до дома доползли.

После сна нос уже не болел.

Вот и сегодня - в 6 утра проснулся, к половине двенадцатого был уже некакосовый. Еле до дома добрались. И уже совсем рядом с домом он побежал меня догонять, упал и ударил ручку, морду испачкал, плакал.

Самоувечья начинаются в таком состоянии.



А вообще Глеб снова стал мало спать. Вчера проснулся в половине седьмого, сегодня - в шесть. И днем мало спит. Вчера - полтора часа. И никакого селена я ему сейчас не даю.

И, главное, - проснется в 6 утра, меня поднимет, а уже в 7 начинает капризничать и спать проситься. И чего, спрашивается, подрывался???



Вчера впервые за примерно неделю обливания Глеб стал говорить, что не хочет обливаться. Все пытался избежать. Отошел в конец ванны, показывает на середину ванны и говорит:

- Давай ты сюда будешь лить.

Но это такое спокойное нежелание было, без плача, без истерики.



Вчера Глеб вдруг вспомнил мультик про Тоторо - мы его смотрели в июне - июле. И Глеб даже вспомнил некоторые сцены: найди мне, говорит, где котобус по проводам бежит, а рядом поезд едет.

Меня занимает этот вопрос - что именно цепляет не оперативная, а долгоиграющая детская память, и что сколько они помнят.

И что у него останется, когда он уже вырастет.



Вчера Глеб стал пересчитывать свои пальцы вдруг. Причем правильно пересчитывать.

Я, кажется, месяца два назад пыталась его этим развлекать, но неудачно. Он не хотел, у него не получалось.

А теперь - не знаю, вспомнил он или заново придумал. Но видно, что ему нравится.



Глеб стал соглашаться на прослушивание попевок - а так последнее время отказывался. И сегодня в автобусе утром когда ехали, он говорит:

- Приедем домой и напишем: «По-во-ра-чи-ва-ем».

Вечером я ему напомнила, и он охотно написал.



Накормила его перед сном валерианкой, чтобы он в 6 утра не просыпался.

В результате заснул за полчаса. Но сколько протянет, посмотрим.



На днях номер у машины на улице «читал», то есть называл все подряд буквы и цифры, которые видел.

Что характерно, называл справа налево.



Глеб перемешивает жидкости против часовой стрелки.



6 марта



Вчера утром ездили с Глебом в «Икею». И я его там впервые за последние разы не оставляла в детской комнате. Накупили там деревянных рамок, чтобы их разукрашивать и рисунки в них потом заправлять, Ира хочет их развесить. И еще набор вагончиков с магнитиками купили для деревянной железной дороги. Так что у Глеба теперь длиннющий поезд из 8 вагонов получается.

А к нам прямо перед Глебским засыпанием финны приехали в количестве 4-х человек. И Глеб, когда проснулся, очень на них напрягся. Стал капризничать, прятаться в меня и спрашивать, когда же они, наконец, уйдут.

То ли он сразу после сна еще не пришел в себя, то ли вообще перегрузился за последние дни. Так противно ныл, все просил, чтобы я его кормила, я даже на него прикрикнула, он заплакал.

Да и вообще уже до вечера был совсем уставшим. На улице ходил очень плохо, опять - завалится в сугроб и не сдвинешь. Я очень пожалела, что вообще вышла с ним на улицу.



А сегодня мы ездили с семейством Вани в бассейн на Белорусской. Ехали на «Волге», очень быстро получилось.

В бассейне была очень теплая вода - я, мне кажется, Глебу для купания холоднее делаю. Явно за 30 градусов была. И вот Глебча - ну, слегонца поводила я его в воде, как в детстве - с ныряниями на полсекундочки. А он вдруг прыгать захотел с бортика. Сел на бортик и прыгнул. Потом еще. Я его сначала за ручки держала. Мама Вани и Светы это дело увидела и говорит мне: «Что-то вы так резво начинаете». Я говорю, да мы ж на юге так прыгали. А она говорит - так это ж когда было, полжизни назад.

И тут Света, которая, вообще-то, очень давно и хорошо с водой общается, встала на бортик ногами и прыгнула в воду. А Глеб тоже встал на бортик ногами и сиганул за ней. Я едва успела среагировать - не ожидала, что он прыгать сейчас будет.

И понеслось. Последние минут 20 купания он прыгал с бортика практически непрерывно, только я иногда требовала, чтобы он передохнул. И такой довольный, такой радостный. Раз 50, наверное, прыгнул.

Он прыгает, уходит под воду с головой, а я его либо из-под воды уже вывожу, либо жду, пока он сам выплывет.

Причем за все время он прихлебнул всего раза два, и то совсем слегонца.

А еще там девочка плавала, лет пяти, она уже боялась так прыгать. Только с попы, и чтобы голова под воду не уходила.

А Глеб потом уже стал искать место повыше, откуда бы ему прыгнуть. Но так и не нашел, а жаль.

А вообще там глубина около метра, Глеб если на цыпочки становится, а голову сильно вверх задирает, то она у него над водой получается.

И вот ему под конец уже понравилось так по бассейну ходить. Он то под воду немного уйдет, то выпрыгнет, то просто ровно идет, аккуратно так.

В общем, я в восторге.

Правда, он опять перегрузился. Света, она еще перед выходом из бассейна стала капризничать, а по пути к машине уже уснула. Глеб порывался в машине уснуть, но не уснул. Истерика накрыла его дома.

Поспал он, вопреки ожиданиям, всего час двадцать, и всю вторую половину дня опять был уставший, на улице много плакал. Вот так вот из-за какой-нибудь фигни - проволочка зацепилась - начинает горько плакать.



А в один из приступов плача он меня стал спрашивать сквозь слезы: мама, ты меня по попе не бей, а то мне будет очень больно. Я стала его успокаивать, что я его вообще по попе не бью и т.п.

А уже вечером перед сном он опять говорит:

- Я боялся, что ты меня по попе будешь бить и мне будет очень больно.

Я опять за свое, что я его по попе не бью и т.п., и вообще, непонятно, с чего это он вдруг. Хотя я-то понимаю, откуда ветер дует. Это они когда в среду с Катей гуляли, Ира слышала, как Катя говорила, что сейчас по попе его будет бить, если он ее слушаться не будет.

И вот я говорю: может, это тебе кто-то другой говорил, а не я, что будет тебя бить по попе? Глеб говорит: да, кто-то другой. А кто, я спрашиваю?

- Я не помню, кто говорил, - отвечает Глеб.

И если это правда, то, получается, он запомнил негативный импульс, а источник не запомнил, и приписал этот импульс мне, почему-то.

Фигово, блин.

Придется, видимо, с Катей проститься.



7 марта



Глеб стал требовать, чтобы я не называла его котенком.



- А где буковки на мыле?

- Они уже смылись.

- И уплыли в трубу?



Вчера Глеб попросился сам купаться-обливаться. Только я уже не стала, потому что мне бассейна вчера вполне хватило.

А еще он стал просить побольше воды лить в ведро для обливания. Правда, когда приходит пора обливаться, снова отходит в стороночку и говорит: давай я пока здесь постою, а ты сюда лей (показывает на середину ванной).



Катя, когда пришла с Глебом с гулянки, очень удивлялась, что Глеб не знает, что такое сардельки. А он и правда их в глаза не видел никогда.



Глеб увидел на картинке ночь и звездочку. И говорит:

- Я боюсь такой темноты, когда такая звездочка светит. Потому что темно-темно, ничего не видно, и мне страшно.

В первый раз в жизни Глеб завел разговор о том, что он боится темноты. До сих пор он боялся только собак. Да и собственно в темноте он никогда не говорил о том, что ему страшно.



Глеб сегодня утром когда проснулся, была уже почти половина восьмого. Так поздно он уже очень давно не просыпался.



Обливался сегодня звездно. Просил налить в ведро много-много воды, я остановилась на 4-х литрах, Глеб остался недоволен, что мало. Не знаю, понимает ли он в этот момент, когда просит налить побольше, что все это на него же выльется.

И, поскольку сегодня понедельник, т.е. новая неделя, я облила его впервые от плеч.

Крутое обливание получилось.



Читаю ему:

«И смеются-заливаются...»

Глеб спрашивает:

- Чем заливаются?



«Ой, меня укусила оса», - говорит лиса в книжке. А помнишь, тебя оса на даче укусила в ногу, спрашиваю я.

Глеб не помнил, но это сообщение его очень взволновало.

- А куда оса делась? - спрашивает.

- Улетела, - говорю.

- Куда улетела?

- К себе домой.

- А где у осы домик?

- В лесу.

- Оса улетела в домик и закрыла дверку. И гулять не пойдет. И легла спать. И спит.



8 марта, вторник



Глеб сейчас перед сном говорит:

- Есть такая сказка про цыплят:

Спите-спите,

Далеко не уходите.

А есть еще другая сказка про цыплят:

Спите-спите,

Никуда не уходите.

«Есть такая сказка про цыплят», - это Глеб очень старательно выговаривал, сбивался и снова начинал, было понятно, что это тоже текст.



Читаю ему: «Меня курица клюнула в нос».

Глеб спрашивает:

- А у него в носу еда была?



9 марта



Сегодня как в аптеке: уснул вчера в 9, утром проснулся в семь, и днем два часа проспал.

Глеб давно уже столько не спал.

Когда он просыпается в 7 часов, мне кажется, что это очень поздно.



Сегодня идем с загара, а на улице мужик открыл капот у машины и заливает масло в мотор. Глеб остановился посмотреть и спрашивает: а что дядя делает? Дядя услышал и отвечает: да вот, масло заливаю. А ты, говорит, будущий автомобилист?

Я говорю: Глеб, а какая машина у дяди?

n Какая-какая, ну, какая, ну, конечно же «Пежо», - говорит Глеб.

Дядя офонарел почему-то. Удивился очень.

n А сколько же тебе лет? - спрашивает.

n Два года, - говорит Глеб.

Дядя недоверчиво уставился в меня, чтобы я ему правду сказала.

Ну да, говорю, два года, завтра три будет.

n Ну ты какой, в машинах разбираешься, скоро уже читать научишься, - говорит дядя.

n Да я, вообще, и так уже читать умею, - небрежно говорит Глеб.



Вообще Глебу обычно по внешнему виду незнакомые люди дают 4 года. Иногда даже пять. Три - редко. Два - никогда.



Вчера у Глечи была голодная истерика. Даже два раза на дню.

С утренней прогулки мы возвращались - он капризничать начал. Ну, утром-то я как-то еще могла предположить, что он есть хочет. Хотя поначалу не поняла: с чего это он? Устал? Но с чего устал-то?

А у меня еще руки замерзли дико: я тащила лыжи, санки, погрузчик и еще Глеба. И руки не получалось спрятать в рукава. А Глеб по-страшному тормозил, не хотел идти, начал плакать, и я потащила его за руку бегом. А он кричал, что не хочет бежать. А объяснения никакие не слушал, ес-но.

Но мне уже было пофиг, уже не чувствовала рук, лишь бы до дома дорваться. И уже в подъезде, внизу, я позвонила папе, чтобы он нас забрал. Глеб услышал, как папа спускается, и успокоился внезапно. Папа к нам подошел, а Глеб, такой спокойный, к нему подходит, рассказывает что-то.

Вечером уже покриминальнее. Недалеко от дома вдруг начал истерить на голом месте, ни с того ни с сего. Я вообще ничего понять не могла. Поднялись в квартиру - истерит. На минуточку успокоится - и снова. Я уже подумала: может, это у него от обливаний крыша едет? В момент затишья спрашиваю: ты чего плакал-то? Он мне начинает нести какую-то ахинею, якобы ему что-то там на горке не понравилось. И опять давай реветь.

А дома совсем с катушек съехал.

И главное, я долго не могла понять, чего он скандалит-то. И злилась. Дома силой посадила его на горшок, а сама побежала кашу ему делать. А он там истерически вопит: мама! Мама! Я дверь к нему в комнату закрыла. Он еще сильнее надрывается. Я кашу набодяжила, прихожу к нему, а он так и сидит на горшке, свесился, орет, весь в соплях и слезах.

Потом поел, успокоился.

Почему меня сразу отбрасывает от него, когда он начинает капризничать? Я ведь не на его стороне, по ту сторону. А это гнусно как-то.

Просто так он капризничать не будет. И если я не понимаю причины, это не значит, что причины нет.

А ведь ему нужно было, чтобы я была с ним, поддержала и пожалела, обняла и спасла.

А я отталкивала.
Отбрыкивалась.