Сирийские зарисовки: часть 5. Сайедная и Маалюля

8.11.2005

Сайедная и Маалюля

Собирались встать рано и поехать в Пальмиру, но проснулись только в 8. Собрав рюкзаки, покидаем Нажмет и идем искать другой отель.

Заходим в «Султан» - 25$ с завтраком, номер поприличнее, но снова на полу клочья грязи. Еще один отель – «Yar Mouk»: 20$, большой номер, душевой поддон (не будет лужи на полу!), теплая вода и даже лоджия. Оставляем рюкзак и идем завтракать, на радостях позабыв даже номер комнаты.

После традиционного коктейля берем такси до автостанции (30 лир по счетчику). По пути обсуждаем, куда ехать сначала: в Сайеднаю или в Маалюлю? Пригородная автостанция, в отличие от междугородней, в черте города. Окликает водитель маршрутки: «Сайедная?» «ОК», - решение принято. 25 лир за двоих.

Христианская деревня Сайедная

Поездка занимает около получаса. По пути маршрутка плавно трансформируется в такси: водитель, житель Сайеднаи, предлагает свозить нас на вершину горы, в монастырь Херувимов. Получив согласие, постепенно высаживает всех пассажиров, жестом объясняя новым, что он на сегодня занят и обратно в Дамаск не поедет.



Сначала заходим в монастырь Рождества Божией Матери в деревне Сайедная. Высокая лестница ведет к маленькой двери в каменной стене: чтобы войти, волей-неволей приходится поклониться. Милые, улыбчивые монахини. Главная святыня монастыря - икона Божией Матери, написанная евангелистом Лукой. Разуваемся и проходим в тесную часовню, где в полумраке среди лампад помещается чудотворная икона…

На подсвечниках горит множество свечей. Нужно задуть одну или несколько и зажечь снова – от себя. Рядом – ящик для пожертвований.

Водитель маршрутки тоже заходит, что-то говорит монахине и подает нам ватку с освященным маслом от иконы.

Монастырь Херувимов

Покидаем монастырь и начинаем подъем к вершине горы. Микроавтобус с трудом ползет наверх, и мы понимаем, почему шофер не соглашался на попытки сбить цену ниже 300 лир. Наконец, мы на вершине. «Хотите кофе?» - предлагает наш водитель. Переглядываемся – почему бы и нет? Наверное, зайдем в кафе. А водитель тем временем открывает заднюю дверь своего микроавтобуса и достает все необходимое: примус, турку, одноразовые стаканы. Мы тронуты таким сервисом…

Выпив крепкого арабского кофе, идем осматривать монастырь. Когда-то он был пещерным, дважды подвергался землетрясениям – в 16 и 18 веках. Современные здания построены в 1982 году, а в 2002 возведены колокольня и огромный каменный крест, заметный снизу, из долины.

 

Сейчас в монастыре живет всего 6 монахов. Зимой тут ложится до двух метров снега, поэтому на три зимних месяца монахи спускаются в монастырь св. Георгия, расположенный ниже по склону, по пути к Сайеднае.


Один из послушников показывает нам храм св. Архангелов Михаила и Уриила, где ради нас зажгли все светильники. Здесь служат по григорианскому календарю, и мы попали в монастырь как раз в престольный праздник. Литургия недавно окончилась. На праздничной иконе (Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных) с радостью читаем церковно-славянский шрифт.

Потом нас ведут в неглубокие пещеры – остатки древнего монастыря. Поблизости разместился еще один храм, наполовину пещерный, но имеющий надземную пристройку. Вдалеке белеют заснеженные вершины ливанских гор.

 

Окончив экскурсию, послушник провожает нас в зал приемов, где передает заботам приветливого отца Николая. На прекрасном английском о. Николай рассказывает нам об истории монастыря, угощает яблоками и кофе.

Прощаемся с монастырем Херувимов, и снова садимся в микроавтобус. Водитель, почти не зная английского, пытается объяснить, что еще есть интересного в окрестностях Сайеднаи: монастырь св. Георгия (сант Джордж), св. Илии где-то на другом конце долины, храм св. Софии. Предлагает показать все достопримечательности за 2000 лир. Но у нас другие планы, и он соглашается отвезти нас в Маалюлю. Вся поездка, включая кофе, обошлась нам в 700 лир.

Православная деревня Маалюля

По пути останавливаемся сфотографировать живописное ущелье, в котором ютится эта знаменитая деревенька.

Маалюля — одна из главных христианских святынь в Сирии. Здесь находится пещера, в которой жила и погребена святая равноапостольная Фёкла (Текла) — ученица апостола Павла. Преследуемая за веру, святая Фёкла проделала долгий путь. Когда девушка достигла Маалюльских гор, силы покинули ее: она была истощена долгим странствованием. Тогда Фёкла, пав на колени, стала просить Господа помочь ей. И произошло чудо: гора раздвинулась и образовала узкий проход, по которому Фёкла вышла к селению. Само слово "Маалюля" означает по-арамейски "проход" или "вход".



Св. Фёкла поселилась в небольшой пещере у входа в ущелье. Долгие годы она прожила в этой пещере у источника, проводя дни в посте и молитве. К ней приходили люди из разных мест, и она крестила уверовавших водой из источника и исцеляла больных.



Поднимемся по широким каменным ступеням и оказываемся во внутреннем дворе монастыря. Заходим в храм. Прекрасные росписи строгого византийского канона снабжены надписями на двух языках: греческом и арабском. Храмовая икона св. Феклы располагается слева от Царских Врат, а не справа, как в русских церквях. На самих Вратах, вместо Благовещения, слева – св. Фекла, справа – два неизвестных святых с храмом в руках, возможно, строители монастыря. Изображения Евангелистов в парусах выполнены на треугольных щитах, закрепленных к каменным сводам. Многие фрески имеют черные фоны, не встречающиеся в русской иконописи.



Лестница ведет еще выше от храма к неглубокому гроту. Завидев нас, дежурная монахиня откладывает в сторону рукоделие и отпирает часовню, чтобы мы могли поклониться мощам святой Феклы. Оставляя у входа обувь, проходим вслед за ней в крохотное помещение, где в полумраке горят свечи и лампады.

Через весь грот протянуло к солнцу свои ветви старое корявое дерево, непостижимым образом растущее прямо и камня. По сводам древнего убежища святой основательницы монастыря сочится вода. У святого источника, обложенного камнем, на цепочке закреплена кружка. С наслаждением пьем сладкую прохладную воду, читая на русском языке предупреждение о том, как следует ее использовать.

15.00

Покинув монастырь, спускаемся к центру деревни. В Маалюле много православных храмов, но есть и католические. По внешнему виду их различить трудно: архитектурный стиль общий. Есть, конечно, и мечеть. Жилища обитателей карабкаются по склонам ущелья, громоздясь на крыши друг друга. Жители Маалюли говорят на древнем арамейском языке, практически исчезнувшем и не имеющем письменности.



Перекусываем лепешками из своих припасов и садимся на обочине дороги, чтобы сделать несколько зарисовок. Рядом останавливаются два мальчугана, один из них знает несколько слов по-английски и русское «хорошо». Между собой они говорят по-арамейски, и мы, затаив дыхание, вслушиваемся в звучание этого языка. Он не похож на арабский, в котором много шипящих.

Несколько раз по улице проезжает пикап с громкоговорителем, повторяющим одну и ту же непонятную и назойливую запись. Отраженная эхом от скал, эта речь звучит как предупреждение и заставляет поеживаться.

Пару раз мимо проезжает человек на ослике, улыбаясь и пытаясь заглянуть в наши блокноты.
На закате поднимаемся по крутой горной дороге к католическому монастырю св. Сергия и Бахуса. Скалы изрезаны пещерами, некоторые из которых обитаемы, о чем свидетельствуют покосившиеся деревянные двери. Откуда-то доносится мычание коров, перекличка петухов, хотя кругом – голые скалы.

Через низкую дверь входим в монастырь. Внутренний двор, перекрытый стеклянным сводом, выглядит вполне современно. Монастырь мужской, но монахов нигде не видно. Черноволосая девушка совершенно бесплатно проводит небольшую экскурсию. Когда-то здесь находилось святилище Аполлона, на месте которого был построен храм. Фрагменты языческого капища можно увидеть в нижней части западной стены. Одна из капителей служит основанием престола в боковом алтаре. Главный престол имеет полуциркульную в плане форму и слегка приподнятые края, подобно жертвеннику язычников, находившемуся на этом месте. Но языческий жертвенник имел еще и отверстие в центре для крови жертвенных животных.

Иконы близки к православному канону. Есть одна русская икона (Успение) и две польских.
Напоследок девушка поет на по-арамейски молитву Отче Наш. Спрашиваем ее о фильме «Страсти Христовы», снятом на арамейском языке. Она видела фильм, но ни слова не поняла: оказывается, существуют разные наречия этого древнего языка. На сирийском наречии говорят только в Маалюле и еще двух деревнях неподалеку от нее.

По соседству с монастырем над самым обрывом расположился шикарный 5-ти звездный отель. Именно он постоянно лез в кадр, когда мы фотографировали деревню с противоположной стороны ущелья.

У стен монастыря заходим в кафетерий, выпить кофе. Кроме нас тут всего один посетитель, который через пару минут просит разрешения подсесть за наш столик. Завязывается разговор и новое интересное знакомство. Кевин – австралиец, живущий в Америке, уже не практикующий врач и владелец ЛОР-клиники, разведен, отец двоих детей и страстный путешественник. Он коллекционирует страны, в которых побывал: на данный момент их 97. Он всегда путешествует один, с камерой, минидиском и компасом. В Дамаске живет в отеле «Шератон» за 110$ в сутки, и завтра уезжает в Иорданию, посмотреть знаменитую Петру.

***

Спускаемся обратно в ущелье уже в сумерках, чтобы снова зайти в монастырь св. Феклы, и послушать богослужение на арамейском языке. В храме всего 7 монахинь. Это скорее не служба, а просто вечерняя молитва. Священника нет, но чуть позже мы встречаем его в сувенирном магазине на площади перед монастырем. Падре Тони (Фома?) сам заговаривает с нами. Узнав, что мы из России, улыбается, а заметив обручальные кольца, радуется еще больше: благословляет, велит хозяину угостить нас чаем.
Последний автобус в Дамаск уходит в 19 часов, в ожидании его мы обходим все три сувенирные лавки, изучая товар и покупая кое-какие подарки. В одной из лавочек нас угощают кагором.
В автобусе снова встречаем Кевина. Оживленно беседуем всю дорогу. Местный парнишка, обернувшись, говорит: «Когда вернетесь в свою страну, скажите, что Буш нам не нравится».

***

Автобус подвозит к воротам старого города. Кевин предлагает зайти в паб, где нас ждет забавное приключение. Заказываем местное пиво. Приносят три бутылки по 0,25 и орешки. «Baby size» - недовольно фыркает Кевин, - «да к тому же оно ливанское!» - идет разбираться. Возвращается недовольный: «Говорят, Сирия и Ливан – the same country». Выпили пиво, беседуем, едим орешки. Подходит официант и забирает на треть полную тарелку. «Он сейчас принесет еще,» - успокаивает Кевин. Проходит минут 10. «И где орехи?» - Кевин приходит в бешенство. Требует официанта, потом босса, и выговаривает ему: «Этот человек унес наши орешки! Сначала нам принесли ливанское пиво вместо сирийского, baby size, а теперь забрали наши орешки!!! Я приехал в вашу страну! Это плохое место! Нам здесь не рады!» «Вы хотите еще пива?» - оправдывается официант. «Нет! Почему унесли наши орешки?!» Сцена выглядит очень комично. Наконец босс улаживает ситуацию. Кевин усаживается на место, нам падают орешки, нарезанную соломкой морковку и огурчики, из ближайшего магазина приносят сирийское пиво, извиняясь, что оно баночное. Босс несколько раз подбегает узнать, все ли в порядке. Вечер только начинается…

Около полуночи, покинув паб и распрощавшись с Кевином, направляемся вглубь квартала, рассчитывая пересечь старый город и выйти к Аль-Хамидии. Идем довольно долго, прежде чем решаемся спросить у прохожих дорогу. Оказывается, забрели довольно далеко, и нам настойчиво рекомендуют взять такси. Упорно бредем пешком, пока какая-то арабская семья не подсаживает нас в свой микроавтобус и довозит до Аль-Хамидийи совершенно бесплатно.

По пути наблюдаем забавную сценку. Отец приглаживает торчащие уши сидящего у него на коленях сына лет 10, и обращается к жене, насколько можно понять по жестам и интонации: «У араба не должны так торчать уши!» Она отвечает: «Да все в порядке, нормальные уши». «Нет, их надо как-то прижать, прикрепить», - настаивает отец.

В номере пахнет краской: стены свежевыкрашенны, кондиционер в углу все еще замотан газетой. Похоже, ноябрь – месяц ремонта в отелях. Запах слабый, но назойливый. Засыпаем поздно, измученные, а завтра рано вставать: это последняя возможность побывать в Пальмире.

Оглавление:

Сирийские зарисовки: часть 1. Алеппо, Калаат Самаан
Сирийские зарисовки: часть 2. Алеппо, Цитадель; Хама
Сирийские зарисовки: часть 3. Замок Крак-де-Шевалье
Сирийские зарисовки: часть 4. Дамаск
Сирийские зарисовки: часть 5. Сайедная и Маалюля
Сирийские зарисовки: часть 6. Дамаск – Пальмира
Сирийские зарисовки: часть 7. Последний день в Дамаске